Короли
Почему я пришёл в шахматы? Кроме всего прочего ещё и потому, что в детстве прочитал книгу А. Котова «Записки шахматиста». Меня привлёк мир шахмат, описанный в этом произведении, – много что запомнилось. Большое впечатление произвело на меня описание партии Котов – Эйве из последнего тура турнира в Гронингене 1946 года. В этот момент лидировал М. Ботвинник, а пятый чемпион мира М. Эйве отставал от него на пол-очка. Оба фаворита играли чёрными. Советский чемпион с очень амбициозным, агрессивным аргентинцем М. Найдорфом, и было ясно, что игра пойдёт на три результата. Голландец играл с А. Котовым, которому было необходимо как минимум не проиграть. А ещё лучше, конечно, выиграть, но это легко сказать, а как это сделать, когда напротив тебя сидит шахматист, бывший когда-то чемпионом мира. В книге хорошо описано волнение советского гроссмейстера, которое он не только смог преодолеть, но и показать всё своё умение. Да, партия с чемпионом мира, и с прошлым, и с настоящим, и с будущим – это партия жизни. А. Котов её выиграл, обеспечив победу М. Ботвинника в турнире – ведь советский чемпион свою партию проиграл. Много лет спустя я посмотрел эту партию и понял, что М. Эйве пал жертвой раздвоенности – он так и не решил, играть ли на победу или на ничью. А ведь А. Карпов хорошо заметил, что когда человек точно не знает, на что он играет – ничего хорошего из этого не получится. Впрочем, ситуация у голландца была сложнейшая: играть самому и следить за партией конкурента. Конечно, для А. Котова это была не просто победа, а триумф.
За несколько месяцев до того, как я прочитал «Записки шахматиста», произошло очень памятное событие. Это был февраль 1960 года, и мне ещё не исполнилось девяти лет. Во время болезни я самостоятельно научился разбирать шахматные партии и по «Советскому спорту» стал следить за чемпионатом СССР, проходившим в Ленинграде. С тех пор прошло уже столько лет – больше, чем полей на шахматной доске. Недавно ушёл от нас Б. Спасский, и в живых из участников того турнира остался лишь И. Ней. А тогда я с огромным интересом следил за завлекательной борьбой, разбирал красивые партии и радовался за конечный успех В. Корчного. Никак не предполагая, что с Ю. Сахаровым, А. Лутиковым и И. Неем мне когда-нибудь доведётся сыграть, а с эстонским мастером в 1989 году я проеду на автомобиле через всю Эстонию, и он расскажет мне много интересного.
Когда ленинградский чемпионат закончился, в шахматном мире наступило некоторое затишье. Перед бурей… Но об этом я не знал, так как не знал о шахматной жизни вообще ничего – слышал только, что чемпионом мира является М. Ботвинник. Тем временем я лёг в детскую больницу на обследование. Впервые в жизни пришлось ночевать вне дома. Но «Советский спорт» мне мама приносила каждый день. И вот лежу как-то после отбоя, но лампу рядом зажёг и разворачиваю газету. Что же я вижу? Во всю страницу огромная статья и две большие фотографии. Завтра начинается матч Ботвинник – Таль. Матч за звание чемпиона мира. Ничего лучше для мальчика, увлекшегося шахматами, и придумать было невозможно. М. Таль имел тогда пышную шевелюру и демонический взгляд. Даже не дочитав до конца, я понял, что буду за него болеть. Открытие чего-то нового – что может быть прекраснее! Вот, значит, какие матчи существуют. Из 24 партий. И если начало в середине марта, то конец будет аж летом. Послезавтра утром я услышал в известиях по радио: «Первая партия закончилась победой на 32-м ходу М. Таля». Немного корявая фраза эта запала мне в память на всю жизнь. Я страшно радовался и понял, что, наверное, шахматы в моей жизни будут не просто забавой.
Спустя 28 лет, в августе 1988 года, я упустил прекрасную возможность рассказать о всех своих чувствах самому М. Талю. Дело было так. В Москве проходил 55-й юбилейный чемпионат СССР – Высшая лига. Один из самых сильных по составу за всю историю. Играли в Центре международной торговли. А. Рошаль ввёл меня в состав пишущих статьи в турнирном бюллетене «Созвездие». Как и в армии, диктовали свою волю «старики» – опытные сотрудники «64». Им вершки пшеницы, т.е. обзоры туров, а мне – корешки, т.е. обзоры доигрываний. Когда пишешь о туре, всегда можно привести вариант, закончив оценкой «с неясной игрой», «с большими осложнениями» и т.д. Иное дело доигрывание. Тут надо чётко объяснить, что к чему. Допустим, кто-то сдался, не возобновляя игры – надо привести конкретный вариант, объясняющий, почему он сдался. А согласились на ничью без доигрывания в сложнейшей позиции – надо привести разумный вариант, приводящий к равенству на доске. Один из дней доигрывания поставил передо мной сложную задачу. Сами отложенные были простые и ясные, но вопросы вызвала игранная в тот самый день пропущенная партия А. Халифмана с тринадцатым чемпионом мира. На 34-м ходу противники заключили мир в позиции, где сам черт ногу сломит. Тут уже общими словами не отделаешься, а нужна конкретика. Сижу и анализирую. В голову ничего не лезет, кроме варианта, предложенного новосибирским мастером В. Рубаном. Вроде логично получается. Осложнения заканчиваются, и игра упрощается. Смотрю так и этак. Вроде всё сходится. Я пишу вариант, и тут в пустое помещение пресс-центра входит… Михаил Нехемьевич Таль. Он только что из Риги, куда ездил лечиться, выбыв из турнира в самом начале. Восьмой чемпион мира подходит ко мне и смотрит на доску. Я быстро показываю ему вариант и спрашиваю:
– Как, по вашему мнению, вариант. Логичный?
Он, немного подумав, говорит:
– Да, вроде логичный.
И тут же поворачивается и уходит. Я сижу обескураженный. Был уверен в том, что М. Таля заинтересует эта позиция и мы с ним продолжим разговор. Но он был, видать, не в духе – ещё не полностью пришёл в себя после болезни. А ведь я мог ему так много рассказать…
Спустя семь лет в Дюнкерке – городе, вошедшем в мировую историю во время Второй мировой войны – на прогулке я оказался рядом с В. Смысловым. Седьмой чемпион мира меня не знал, но мы недавно прилетели с ним в составе большой группы российских шахматистов на турнир в Капелль-ля-Гранд, и он, видимо, запомнив моё лицо, слегка кивнул мне головой. Я ответил таким же кивком. Почему же не подошёл и не поговорил? Не хотел нарушать идиллию – уж больно трогательно и красиво шествовала супружеская пара. В описываемый момент В. Смыслов с женой уже были накануне золотой свадьбы. Но всё же главная причина другая: как-то я стеснялся подойти и заговорить с знаменитым чемпионом. Все чемпионы мира по шахматам вызывали у меня в душе какой-то трепет.
Помню, как в 1976 году мы с Димой Гуревичем, будучи на сборе в Юрмале, узнали у Г. Борисенко адрес М. Таля и, приехав в Ригу, долго стояли на площади рядом с огромной церковью – смотрели на освещённые окна красивого дома постройки 19-го века. Дима не скрывал своего восторга и всё время повторял: «Здесь живёт великий Таль». Это восхищение нисколько не помешало, а скорее даже поспособствовало тому, что, встретившись в блицтурнире с рижским чародеем через несколько лет, мой друг дал ему настоящий бой.
Итак, чемпионы мира. Отвлекусь немного и расскажу о традициях и привычках в жизни отдельных личностей и целых стран. Есть такие вещи, которые считаются само собой разумеющимися и к которым все привыкли. Детский сад, школа, институт и когда-нибудь пенсия. Всё кристально ясно. Униформа в армии, полиции. Почему-то во всех армиях форма разная, а вот во флоте почти одинаковая. Почему? Традиция. Или совсем уж незначительные вещи. Программа «Время» по советскому телевидению в семидесятые-восьмидесятые годы. Начало в девять вечера. Люди часто подстраиваются под это время, чтобы посмотреть. А вот в бывшей Югославии «Дневник» начинался в полвосьмого. Страна распалась на шесть государств, причём развод прошёл не гладко, даже были небольшие, локальные войны. Живут теперь все сами по себе, но новости по телевизору во всех новых странах ровно в полвосьмого. Страна распалась, а традиция осталась.
Традиции исчезают и появляются. Когда-то весенняя и осенняя слякоть в России приводила к тому, что на улицу невозможно было выйти без галош, и наша страна в начале 20-го века производила этих резиновых изделий больше всех в мире. Я ещё застал галоши в конце пятидесятых, но хотя слякоть не исчезла, но в большинстве городов улицы перестали быть непролазными и… галоши исчезли. А нынешняя молодёжь уже плохо представляет, что это такое.
Есть хорошие обычаи в некоторых странах. В Индии в любой сколько-нибудь приличной гостинице в шесть утра можно услышать шуршание газеты, которую просовывают под дверью. Утром просыпаешься, и газета у тебя в руках. Вы мне скажете, что в век интернета газета уже неактуальна. Не везде. В Японии по-прежнему большинство семей выписывают газеты. Причём, как правило, только одну из трёх великих. Кто левых взглядов – «Асахи», центристы – «Майнити», правые – «Иомиури». Уж если речь зашла о Стране восходящего солнца, то стоит сказать о поклонах при встречах и расставаниях. Этой традиции много веков, и она вряд ли исчезнет.
Хорошо. А как в шахматах? Была такая вещь, как отложенные партии. Все к ним так привыкли, что если бы в середине семидесятых годов мне сказали, что скоро их отменят, я бы недоумённо пожал плечами. Но компьютеры убили эту традицию быстро и беспощадно. Есть прекрасный обычай – рукопожатия перед началом и после окончания партии. Ковид поколебал эту традицию, но с исчезновением пандемии она тут же вернулась. Ведь она настолько само собой разумеющаяся…
Так вот. Чемпионы мира по шахматам – звание, сохраняющееся за его обладателем до следующего матча, пусть он даже за два года не выиграл ни одного турнира, а может, и не сыграл ни одной партии. Это тоже само собой разумеется? Это правильно или просто мы привыкли? Прекрасно понимая, что со мной согласятся далеко не все, я считаю возможным заявить, что это правильно. Эта старая, берущая своё начало в 1886 году шахматная традиция по-своему уникальна, ведь в других видах спорта её нет. Почти полтора века её существования доказали её жизнеспособность и высокий смысл. Когда мы глядим на портреты восемнадцати чемпионов мира, то испытываем к этим людям уважение и благодарность за тот вклад, который они внесли в развитие нашей любимой игры. Я имел удовольствие лично видеть 13 из 18 шахматных королей и могу подтвердить, что все они были яркими, своеобразными личностями.
Несколько слов о термине «король». Незабываемый Б. Спасский был, как известно, монархистом по убеждениям. Как он объяснял эту свою, необычную в наши дни, особенность? Он говорил, что сам побывал в шкуре короля, когда ты одинок, на самом верху, отвечаешь за своё королевство и не можешь ни на кого переложить свою ответственность. В общем, Борис Васильевич считал, что понятие «шахматная корона» не просто красивая фигура речи, но показатель реальности. Звание чемпиона мира равно королевскому титулу в шахматном мире. И к этому званию должно быть соответствующее отношение. Приведу два примера. В 1953-м была достигнута договоренность о шахматном матче США – СССР. Даже удивительно, что после смерти И. Сталина не прошло и полгода, а шахматные федерации США и СССР уже договорились о матче и согласовали почти все детали. То есть весной между ними не было никаких отношений, а осенью команда СССР уже направилась во Францию, чтобы потом пересечь Атлантику. Возглавлял команду чемпион мира М. Ботвинник. Я не зря употребил слово «почти», говоря о согласовании всех деталей. Визы были получены, билеты заказаны, сборная СССР уже была в дороге. Но не был решен один, казалось бы, чисто технический вопрос. Матч должен был играться в Нью-Йорке, и советским шахматистам разрешено было находиться в самом городе и окрестностях, т.е. в тридцатимильной зоне. Однако дача представительства СССР при ООН находилась в городе Глен-Ков, расположенном всего на одну милю вне этой зоны, и было запланировано отдыхать там, на природе, вдали от городского шума. Вопрос этот думали легко решить, но «хозяева поля» упёрлись и ответили отказом в самый последний момент. Тогда вся советская команда развернулась и с полдороги вернулась назад. После дальнейших переговоров этот вопрос решился – в следующем, 1954 году, матч состоялся. Однако команду СССР возглавлял уже В. Смыслов. Чемпион мира М. Ботвинник не стал играть в матче, т.к., по его мнению, в 1953 году американской стороной не было проявлено должного уважения к его титулу. Этот поступок Михаила Моисеевича шахматный мир принял с пониманием.
Прошло 12 лет. Олимпиада в Гаване. Р. Фишер, лидер команды США, по религиозным соображениям не может играть в пятницу вечером. А тут как на грех матч СССР – США. Американцы пытаются договориться с советской командой о переносе матча, но как тут договоришься, когда советскую делегацию возглавляет Иван Серов, находящийся в опале бывший председатель КГБ. «Никаких уступок империалистам!» В итоге 4:0 без игры. Команда СССР, возглавляемая чемпионом мира Т. Петросяном, пришла в зал, села и дождалась побед на всех досках без игры. Никакие протесты американцев им бы не помогли. Но тут в дело вмешались… кубинцы. Они проводили Олимпиаду с целью выйти из изоляции и улучшить отношения с северным соседом. А тут такой скандал! Кубинские руководители обратились в Москву и получили положительный ответ. Матч было решено сыграть в выходной день. Он прошёл в упорной борьбе и закончился победой СССР со счетом 2,5:1,5. Но на первой доске Р. Фишеру противостоял уже не Т. Петросян, а Б. Спасский. И вы уже, конечно, поняли почему. Тигран Вартанович посчитал всё произошедшее неуважением к званию Чемпиона мира. Как и в случае с М. Ботвинником, этот поступок вызвал понимание в шахматном мире.
Любопытна история матча Спасский – Фишер. Не все знают, что Бобби написал большое извинительное письмо чемпиону мира. Когда Р. Фишер не явился на открытие, Б. Спасский заявил, что этим он нанёс оскорбление лично ему и званию Чемпиона мира и потребовал от американца извинений. Претендент написал большое письмо, где извинялся не только перед чемпионом, но и перед многочисленными советскими любителями шахмат. Но это не всё. Б. Спасский потребовал отложить начало матча на несколько дней, чтобы прийти в себя после волнений, связанных со столь необычной церемонией открытия. Из уважения к званию чемпиона ФИДЕ пошла ему навстречу. Он уехал за город ловить рыбу и играть в теннис, оставив нервничающего Бобби ходить из угла в угол в своей комнате, не зная, чем заняться. Неудивительно, что психологически Р. Фишер в начале матча был в нокдауне. Перед третьей партией, проигрывая 0:2, американец был близок к моральному слому и не мог играть в зале, полном зрителей. Он буквально умолял провести третью партию в закрытом помещении. Если бы Б. Спасский отказался, на что он имел все права, велика вероятность того, что Бобби просто уехал бы. В этом случае никто бы не упрекнул советского шахматиста в трусости, ведь он имел общий счёт с Р. Фишером +4=3-0 (победу без игры во второй партии матча 1972 года мы не считаем). Более того, советский Спорткомитет встретил бы его с распростёртыми объятиями, как и всё советское начальство. Но он был не просто гроссмейстер, не просто советский человек, он был шахматный король. И он отвечал за весь шахматный мир, и не только мир 1972 года, но и мир будущих поколений. И он решил не лишать людей праздника, не лишать нас с вами, живущих сейчас, пары десятков интересных партий, из которых отдельные, особенно тринадцатая, вошли в золотой фонд шахматной мысли. И он спас матч, согласившись играть третью партию в закрытом помещении. Он понимал, что рискует. Но сам себе он сказал так: «Вот буду умирать и подумаю: эх, Борис, струсил ты в решающий момент». Никто не знает, о чём он думал, умирая, но себя в трусости он не упрекал. А шахматный мир остался навсегда благодарен за его благородство.
Но в истории есть и другие примеры благородства шахматных королей. В 1965 году во Владимире на сборе юношей России лекции по истории шахмат нам читал Август Семёнович Лившиц. Это был питерский шахматный деятель и историк шахмат, собравший великолепную коллекцию шахматных книг. Он рассказал о том, что М. Чигорин не смог собрать перед одним из матчей с В. Стейницем необходимый призовой фонд. И тогда первый чемпион мира внёс недостающую сумму из собственных денег. Да, Вильгельм Стейниц был настоящим шахматным королём.
Ещё одна история, связанная с борьбой за звание чемпиона мира. 31 октября 1942 года чемпиону мира А. Алехину исполнилось 50 лет. Незадолго до этого он с иронией говорил:
– Они, видимо, ждут, когда мне исполнится пятьдесят лет.
Что имелось в виду? Чемпион мира сам предложил П. Кересу сыграть с ним матч за шахматную корону. Эстонский гроссмейстер отказался. Но совсем не потому, что хотел подождать, пока А. Алехину исполнится 50 лет. Дело было в том, что П. Керес совершенно справедливо считал, что легитимность этого матча будет поставлена под сомнение – ведь оба предполагаемых участника в 1942 году находились на территории, оккупированной гитлеровской Германией. П. Керес с должным уважением отнесся к званию чемпиона мира, посчитав, что шахматный мир может не признать короля, появившегося в таких условиях.
После Второй мировой войны начался новый этап развития шахмат. Права шахматных королей были несколько ограничены. Они уже сами не могли выбирать себе соперника. Монархия стала конституционной. ФИДЕ взяла вопрос розыгрыша чемпионского звания под свой контроль.
Это, конечно, был позитивный процесс, и большую роль в нём сыграл великий М. Ботвинник. Постепенно пришли к выводу, что и матч-реванш – это слишком большая привилегия для чемпиона. Последний матч-реванш был сыгран в 1986 году. После многочисленных перипетий в последние десятилетия установлен двухгодичный цикл, который лишь однажды (в связи с ковидом) был немного нарушен. Пока подобная система устраивает как большинство ведущих шахматистов, так и миллионную армию болельщиков. Конечно, не бывает ничего идеального. Во все исторические периоды были недовольные чем-либо, и, видимо, это неизбежно.
Матчи на первенство мира имеют множество плюсов, но есть и минусы. Один из них – это слишком напряжённая и утомительная подготовка, которая требует немало сил как физических, так и нервных. Поэтому М. Карлсен отказался участвовать в матчах. Критиковать его за это не позволяет совесть. Он столько дал шахматам, отстояв десятилетнюю вахту на вершине шахматной пирамиды, и был достойным во всех отношениях королём. Когда-то М. Ботвинник говорил, что матч на первенство мира отнимает год жизни. Пусть сейчас матчи не столь длинные, но Магнус за период 2013–2021 гг. сыграл их целых пять. Норвежец решил, что с него хватит. Он всем всё доказал. Зато сейчас он может больше выступать в турнирах и радовать любителей шахмат своей прекрасной игрой. А кто знает, что будет дальше. Если Д. Гукеш сравняется с М. Карлсеном по рейтингу, то шахматный мир захочет увидеть матч между ними, и, может, тогда Магнус вернётся на большую сцену.
В начале статьи я писал о том, что сожалею о несостоявшихся разговорах с М. Талем и В. Смысловым. Но мне грех жаловаться. Довелось мне немало разговаривать с А. Карповым и Б. Спасским. А однажды с самим Р. Фишером. Это очень разные люди, но все они были настоящими шахматными королями.
Пора закругляться, но писать ещё можно много на эту тему. В частности, совсем не затронута была тема «двуцарствия» в 1993–2006 годах. Напишу об этом как-нибудь в будущем. В ближайшее же время хочется обратиться к теме взаимоотношения шахматных королей. От антипатии и равнодушия до солидарности и крепкой дружбы. Эта тема должна быть очень интересной…
Телефон: 8 (495) 691–03–34
E–Mail: 64magazine@gmail.com