СУДЬБЫ ЗИЛОВСКИХ МАСТЕРОВ

URL: http://64.ru/php/content.php?id=315

СТАРЕЙШИНА

В 1947 году пятиклассник Боря Грузман начал свой шахматный путь в знаменитой секции Московского городского Дома пионеров в переулке Стопани и, занимаясь у мастера Александра Чистякова, достиг второго разряда. Осенью 1949-го отцу, работавшему на ЗИСе еще с 1933 года, выделили комнату в коммунальной квартире автозавода, и сын стал посещать шахматный клуб заводского Дворца культуры, возглавляемый кандидатом в мастера Василием Соколовым. Подросток вступил в общество «Торпедо», постоянно играл в клубных турнирах и через пару лет выполнил первый разряд. Перед окончанием школы, весной 1953-го, он даже пробился в финал чемпионата ЦС ДСО «Торпедо», однако не смог поехать на него в Горький, так как готовился к выпускным экзаменам.

Успешно окончив школу, Борис тут же подал документы в Московский энергетический институт и сдал все вступительные экзамены, но не прошел по конкурсу. В октябре он был призван в армию и отслужил в ней три года, причем не забросил шахматы. Участвовал в 23-м чемпионате Ленинградского гарнизона и сохранил в памяти первую победу над мастером – тогдашним чемпионом РСФСР Анатолием Лутиковым. В том турнире играли два мастера, семь кандидатов в мастера и девять перворазрядников: 1. А. Лутиков – 13 из 17; 2. Л. Шамаев – 12,5; 3. Э. Чаплинский – 12… 10. Б. Грузман – 9. Москвич сумел нанести чемпиону единственное поражение.

Летом 1957 года Грузман поступил в Московский автомеханический институт. Активно играя в турнирах общества «Буревестник», он в 1959-м стал кандидатом в мастера, лидером и капитаном шахматной команды МАМИ, выступавшей в московских соревнованиях. Борис играл и в личных чемпионатах «Буревестника», и в финале 2-го Всесоюзного массового турнира (Владимир, 3–14 апреля 1962). Дебютировал в прессе с небольшой теоретической статьей по сицилианке – «Два варианта» («Шахматный бюллетень» № 4, 1962).

Студент МАМИ играл не только за свой институт: «Звание чемпиона МГС ДСО “Труд” среди коллективов физкультуры завоевал сильный коллектив КБ “Цветметавтоматика”: мастер В. Соловьев, кандидаты в мастера В. Буякин, Б. Грузман, А. Письме́нный…» («Шахматная Москва», 29 декабря 1962). В ту пору он шесть раз участвовал в мастерских турнирах, не говоря уже о турнирах сильнейших кандидатов.

«Увлечение шахматами сказалось на моей учебе в институте отрицательно, – вспоминает Грузман. – Я не имел никаких льгот, хотя был капитаном команды и организатором шахматной жизни. Возникали конфликты с деканом факультета. В 1961 году, когда я оканчивал 4-й курс, меня не отпустили в Иркутск на полуфинал чемпионата ЦС ДСО “Буревестник”, но я уехал туда самовольно, из-за чего опоздал на летнюю практику. За это меня оставили на второй год! Тогда я устроился на работу в КБ “Цветметавтоматика”, на полную ставку, что в конце 5-го курса привело к неприятностям при институтском распределении. Меня отказались распределить в Москву, а от работы в “почтовом ящике” в Коврове я отказался сам. В итоге меня демонстративно отстранили от защиты диплома и отчислили “за академическую неуспеваемость”. После этого мне помог завклубом ЗИЛа Владимир Жердев: в конце 1963 года он связался с начальником ОТК Юлием Сагаловичем – большим любителем шахмат, и по его указанию я был принят на автозавод. А три года спустя меня восстановили в филиале МАМИ – вечернем ВТУЗе при ЗИЛе, и я благополучно защитил диплом по специальности инженера-механика».

Борис перешел в общество «Труд» и весной 1964-го отпраздновал свой первый успех в составе команды «Торпедо»–ЗИЛ, выигравшей первенство московского «Труда» среди коллективов физкультуры. А летом 1965-го вполне достойно выступил в финале 43-го чемпионата столицы. Помимо игры Грузман развил и бурную шахматно-общественную деятельность, став заместителем председателя заводской шахматной секции. В марте 1966 года он был избран в президиум Шахматной федерации Москвы.

По инициативе Центрального совета общества “Труд” с 10 по 29 апреля был проведен двухкруговой схевенингенский турнир с мастерской нормой (семь мастеров против семи кандидатов в мастера). В результате упорной борьбы звание мастера завоевал Б. Грузман, набрав 7,5 из 14. Два месяца спустя пресса сообщила, что «сотрудник отдела технического контроля ЗИЛа, член президиума Московской шахматной федерации Борис Наумович Грузман получил звание мастера спорта СССР» («Шахматная Москва», 30 июля 1966).

10-й чемпион мира на ЗИЛе (осень 1969): завклубом Б. Лебедев, Б. Спасский, И. Бондаревский и Б. Грузман

Весной 1968-го при его участии свершился новый триумф «Торпедо»–ЗИЛ: «В традиционном командном первенстве столицы прошлогодний чемпион уверенно отстоял свое звание. Пока еще ни один из коллективов физкультуры не может реально составить конкуренцию команде ЗИЛа… Турнир вызвал большой интерес. Место его проведения в Центральном шахматном клубе было выбрано очень удачно, так как многие болельщики смогли наблюдать за игрой своих команд» («Шахматная Москва», 3 апреля 1968).

Тем летом зиловский мастер победил в финале открытого чемпионата Московской области (Дубна, 10–30 августа 1968): 1. Б. Грузман – 9,5 из 14; 2–3. В. Соловьев и В. Суханов – по 9; 4. М. Кнежевич – 8,5; 5–6. В. Гражданцев и Б. Злотник – по 8; 7. Е. Гик – 7,5; 8–10. Я. Дамский, Э. Обуховский и Я. Эстрин – по 7…

Это событие осветил в статье «Впервые – Большая Москва!» мастер Яков Дамский:

«Не без удовольствия встретили шахматисты Подмосковья идею первенства Большой Москвы, первым полуфинальным турниром которого стал открытый чемпионат области. На старт вышли 8 мастеров (5 москвичей, 2 из области и… югославский мастер Милорад Кнежевич) и 7 кандидатов в мастера, получивших это право в отборочных областных турнирах. Мастерская норма равнялась 9 очкам… Победитель определился практически уже в предпоследнем туре: Борис Грузман играл уверенно и очень упорно. Графа его результатов выглядит не совсем обычно: 9 очков он набрал против следующих за ним 11 участников, а у трех замыкающих таблицу взял лишь пол-очка… В турнире было сыграно немало острых, увлекательных партий».

В 1969 году Борис отличился в финале чемпионата МГС ДСО «Труд»: 1–2. В. Леонидов и Э. Чаплинский – по 10,5 из 15; 3–5. Б. Грузман, В. Юрков и Я. Мурей (вне конкурса) – по 10… («Шахматная Москва», 12 марта 1969). Затем помог команде «Торпедо»–ЗИЛ, будучи ее капитаном, выиграть еще два первенства столицы (1969 и 1970). А весной 1971-го совершил с коллегами-зиловцами незабываемую поездку в Финляндию (см. следующую главу).

Еще целое десятилетие Борис не только отстаивал цвета родной команды в различных первенствах, но и регулярно участвовал в заводских соревнованиях и товарищеских матчах ЗИЛа с другими гигантами отрасли, чаще всего – с Горьковским автозаводом. Так, в декабре 1972 года он дважды одолел на 1-й доске прославленного ветерана Петра Дубинина.

12-й чемпион мира на ЗИЛе (25 апреля 1975): Б. Грузман, Ю. Разуваев, А. Карпов, председатель заводской шахсекции В. Суетенко и помощник гендиректора ЗИЛа

…В январе 1982 года инженер Борис Грузман уволился с ЗИЛа и перешел на тренерскую работу – сначала в ДСО «Буревестник» и в ДЮСШ олимпийского резерва, затем в шахматном клубе имени Т.В. Петросяна, прослыв в Москве весьма эрудированным и успешным детским наставником. Среди его учеников – гроссмейстер Л. Криц и международный мастер Н. Куренков.

Играл он не только очно, но и заочно – в чемпионатах мира и Европы. Занял 2-е место в 25-м чемпионате Европы по переписке (1982–88). Стал мастером ФИДЕ и международным мастером ИКЧФ (1991). Показывал высокие результаты в российских ветеранских турнирах и в чемпионатах мира и Европы среди сеньоров.

С 2001 года Грузман живет в Берлине, с 2011-го играет под германским флагом. В возрасте 80 лет завоевал звание сеньорского чемпиона страны (2015) и продолжил неустанно выступать в сеньорских чемпионатах мира и Европы – как личных, так и командных. Не раз побеждал гроссмейстеров и стал рекордсменом по участию в этих турнирах. В свои почти 89 он, как и его 83-летний друг Сергей Салов, только что отыграл в очередном сеньорском чемпионате Германии!

 

Б.Грузман и С.Салов.

ОКНО В МИР

Вспоминает многолетний зампредседателя заводской шахсекции ЗИЛа Борис Грузман:

– Весной 1969 года одним из моих соперников в заочном европейском турнире был хельсинкский мастер Аллан Кивиахо, с которым я переписывался и обменивался шахматной литературой. Он работал в библиотеке Финской академии наук и неплохо владел русским языком. Узнав, что Кивиахо – активист Рабочего шахматного союза Финляндии, я предложил провести двухкруговой товарищеский матч по переписке между командами ЗИЛа (Москва) и электротехнической фирмы «Стремберг» (Хельсинки), и эту идею одобрили обе стороны.

Матч на шести досках длился около трех лет. Цвета автозавода защищали мастера А. Алексеев и С. Салов, перворазрядники Б. Гусев, В. Баранов, Ю. Сагалович (начальник ОТК) и второразрядник М. Зиссер. Итог – 8:4 в пользу зиловцев. («Московский автозаводец», 28 мая 1974).

По ходу этого матча Кивиахо (уступивший на 1-й доске Алексееву – 0,5:1,5) подготовил пригласительное письмо от Рабочего шахматного союза Финляндии в наш Всесоюзный совет ДСО профсоюзов, и поездку команды ЗИЛа уже на очный матч в Хельсинки включили в годовой план международных соревнований.

Как итог, в середине мая 1971 года зиловцы совершили недельный визит в Финляндию – окно в мир, событие из ряда вон выходящее для автозаводских шахматистов. На четыре места в составе команды оформляли пятерых: характеристики утверждали на мастеров Анатолия Алексеева, Владимира Байкова, Бориса Грузмана, Сергея Салова и кандидата в мастера Юрия Глотова. До этого никто из нас никогда не был за границей.

Оформление загранпаспортов тянулось очень долго, да еще череда собеседований: в комиссии ветеранов партии, в парткоме ЗИЛа (на правах райкома КПСС), в ДСО профсоюзов и под конец – в ЦК КПСС на Старой площади. Везде нас не только экзаменовали по политической обстановке в капстранах, но и предупреждали, что Рабочий шахматный союз Финляндии – очень бедная организация, поэтому мы не должны рассчитывать на шикарные условия. А в ЦК обязали подписаться под правилами поведения в отелях, поездах и других общественных местах.

За два дня до выезда, перед посещением ЦК, нам выдали четыре загранпаспорта. Грузману было 36 лет, Алексееву – 28, Байкову – 23, Глотову – 20. Первые двое – беспартийные, Байков – кандидат в партию, Глотов – комсомолец. Почему не был выпущен Салов – единственный среди нас член КПСС, никому не объяснили.

Руководителем делегации был назначен зампредседателя СК «Торпедо» Анатолий Агафонов – бывший легкоатлет, далекий от шахмат. Никаких собеседований и проверок Агафонов не проходил: было ясно, что он выполняет все необходимые функции. Прежде наш босс работал завхозом посольства СССР в Хельсинки, и там у него было много знакомых. Для нашей команды это оказалось большим плюсом: он нас практически не опекал, а появился только на открытии и закрытии матча.

Перед поездкой рубли на валюту нам не меняли, уверяя, что мы будем и так всем обеспечены (уже в Хельсинки каждому выдали по 60 финских марок на карманные расходы). Предупреждали, что в Финляндии сухой закон и что каждому разрешается взять с собой не более одного литра спиртных напитков. По дороге Агафонов учил наших «молодых» Байкова и Глотова, чтобы те никому не дарили водку без его ведома. Однако потом он часто отлучался и передал нас под опеку финскому переводчику, а тот уже на второй день без лишнего шума купил все наши восемь бутылок оптом… Перед отъездом Агафонов спросил у ребят: «А где водка?» И получил ответ: «Подарили партнерам».

Ехали мы поездом Москва – Хельсинки, в мягких вагонах первого класса, в двухместных купе. В финской столице нас встретили на вокзале организаторы и шахматисты – и на собственных легковых автомобилях отвезли в отель. Тем же вечером состоялся дружеский банкет, где были в изобилии и вино, и пиво, и даже водка. А в следующие два дня проходил двухкруговой матч со «Стрембергом», и зиловцы вырвали победу в упорной борьбе – 4,5:3,5 (3:1; 1,5:2,5). Серебряный призер чемпионата Москвы-1971 Володя Байков набрал 2 из 2, причем его вторая победа была последней, решающей партией матча, и все наблюдали за ней с неослабным вниманием.

Владимир Байков (черные) при полном параде. Май 1971

В отеле Алексеева и меня разместили в одноместных номерах, а Байкова с Глотовым – в двухместном. Завтрак нам привозили прямо в номер. Телевизор тогда имелся только в баре, и как-то поздно вечером мы с Алексеевым решили посмотреть финальный матч Кубка кубков по футболу «Реал» – «Челси», из тех, что в СССР никогда не показывали. Сначала в баре было мало людей, но постепенно он заполнился молодежью. Курить разрешалось, и Толя чувствовал себя весьма свободно. Подошла девушка прикурить сигарету – и вдруг стала прижиматься к Толе. Почуяв неладное, он пробормотал по-русски: «Мы приехали не е́…ться, а обуться и одеться» – и сделал мне знак: пора сматывать удочки. Так мы и не досмотрели даже первый тайм…

На четвертый день наша команда совершила вояж в Ханко – самый южный город Финляндии, где в 1940–41 годах существовала советская военно-морская база. С утра мы ехали туда на поезде несколько часов. Посещение Ханко в нашей программе было вызвано тем, что президент Рабочего шахматного союза Финляндии служил главным комиссаром тамошней полиции. После обеда он устроил нам экскурсию по городу и, в частности, рассказал, что преступность в Ханко незначительная и городская тюрьма пустует.

Затем мы сыграли со сборной города матч по быстрым шахматам (45 минут на партию) и победили со счетом 3,5:0,5. Всем запомнилось посещение сауны при местном текстильном комбинате. В те времена мы знали о сауне разве только из художественной литературы. Наяву всё оказалось фантастикой! После пребывания в бане с горячим, под 70 градусов, сухим воздухом мы пулей, в чем мать родила, метров сто пролетели до моря с температурой воды 8 градусов. А после купания нам предложили бросить свои трусы и майки в огонь камина, после чего выкатили вешалку с продукцией комбината – нижним бельем всех размеров, включая штаны и рубашки. Белье было настолько привлекательным, что на обратном пути в Москву Байков и Глотов расхаживали в нем по вагонам скорого поезда.

Это был далеко не единственный подарок от хозяев. Перед каждым туром нам что-то дарили: то ночные лампы оригинальной конструкции, то электробритвы «Филипс», то различные открытки, марки и так далее. Когда мы вернулись домой, почтенный завклубом Борис Наглис спросил у Байкова: «Ну как, Володя, живут при капитализме?» И молодой мастер ответил: «Борис Павлович, мы побывали в коммунизме!»

Последние два дня поездки мы провели в Хельсинки, где участвовали в запланированной культурной программе и в городском блицтурнире. Там играли многие столичные игроки, не только члены Рабочего шахматного союза. Узнав о том, что победители получают денежные призы, Агафонов предупредил нас: «Никаких денег не брать!» Первое место занял Толя Алексеев. Когда на закрытии он отказался взять конверт, организаторы всё поняли: чуть позже Толю отвели в судейскую комнату и вручили ему небольшой сверток. Никто ничего не заподозрил. А уже в Москве Алексеев поведал мне, что это был красивый финский нож (настоящая «финка»!), который он завернул в грязную рубашку и благополучно провез через границу. Нас, как спортивную делегацию, таможенники не досматривали.

Еще кое-что о наших хельсинкских «подвигах» в свободное от игры время. Пока Агафонов занимался своими делами, мы совершили строго запрещенное – посещение местных жителей на дому. Нас пригласил к себе 40-летний финский переводчик, получивший высшее образование в СССР. Поразила не только его шикарная квартира, но и огромная библиотека на русском языке, в том числе произведения Солженицына и других диссидентов.

В последний день, когда нас уже сопровождал Агафонов, намечалось посещение аквапарка. Но с самого утра лил сильный дождь, и переводчик предложил пойти в кинотеатр, а разницу в оплате билетов раздать игрокам наличными. Босс не возражал. На выбор нам предложили две кинокартины: первая – исключительно различные приемы секса, вторая – полуторачасовой художественный фильм. Мы дружно выбрали второй вариант, но им оказался весьма известный на Западе порнофильм… По окончании сеанса Агафонов дико ругался и сожалел, что пошел нам навстречу, однако скрыл этот поход в своем отчете.

Зато в Москве наши парни Байков и Глотов с энтузиазмом излагали содержание фильма своим приятелям, что стало известно начальству и соответствующим органам. Глотова вскоре перевели из ОТК в какой-то филиал ЗИЛа (осенью он ушел в армию и после двухлетней службы вернулся в ОТК), а Байков полгода спустя и вовсе уволился: заведующий спорткафедрой МВТУ имени Баумана, знаменитый боксер Валерий Попенченко пригласил Володю на должность тренера по шахматам. Увы, 15 февраля 1975 года Попенченко трагически погиб, а Байков попал в сомнительную компанию и стал употреблять крепкие спиртные напитки. Вскоре его уволили из вуза с записью в трудовой книжке: непригоден к преподавательской работе. Получив такой «волчий билет», Володя попросился обратно на завод, и только благодаря нашему влиятельному ветерану Юлию Сагаловичу его удалось восстановить в прежней должности контролера ОТК…

Контролер ОТК Владимир Байков на своем рабочем месте

Ответный двухкруговой матч с хельсинкским «Стрембергом» в Москве состоялся во второй половине сентября 1971 года. Возглавлял финскую делегацию тот же комиссар полиции из Ханко. Завод предоставил нам зиловский микроавтобус «Юность», вмещавший 8–10 человек. Комиссар, исполнявший тогда и обязанности президента Шахматной федерации Финляндии, пожелал встретиться с Виктором Батуринским – начальником отдела шахмат Спорткомитета СССР. Но тот был в отъезде, и гостю устроили встречу с зампредом Спорткомитета СССР Виктором Ивониным.

В приеме, назначенном на 14.00, должен был участвовать и Агафонов – от СК «Торпедо». Однако он с утра позвал финского начальника с переводчиком к себе домой, и они изрядно выпили. Чуть за полдень мне позвонил переводчик и сказал, чтобы я готовился ехать в Спорткомитет, так как Агафонов «в ауте». За мной заехал микроавтобус, и к двум мы были в приемной у Ивонина. При встрече наш гость первым делом заявил (даю в переводе с финского на русский): «Господин Ивонин! Извините, что от меня пахнет спиртным: я был у председателя “Торпедо”, и мы немножко поддали».

В остальном матч прошел нормально. Играли на втором этаже Дворца культуры ЗИЛа. Счета не помню, но мы выиграли (Салов припоминает, что взял 2 из 2). Была и культурно-развлекательная программа: участники побывали в Лужниках, на отборочном матче чемпионата Европы по футболу СССР – Северная Ирландия, а для начальника гостей мы сумели достать еще и пару билетов на балет в Большой театр.

Шахматисты надеялись на продолжение дружеских встреч, и в плане ВС ДСО профсоюзов на 1974 год снова значился матч с финнами. Мы готовились и уже в наполовину ином составе ходили на собеседования в партком завода, но когда пришло время передавать документы в ДСО профсоюзов, на ЗИЛе случилось страшное ЧП. Одна из работниц завода, жена начальника финансового отдела, будучи в туристической поездке в Хельсинки, попросила там политическое убежище (ее ребенок был тяжело болен, а в СССР необходимую операцию не делали). Финны сообщали о таких случаях в посольство СССР, и советские срочно забрали ее из полиции, усыпили и вывезли в Москву. Мужа сразу уволили, а партком был так напуган, что даже упоминание о Финляндии стало невозможным.