Трудности перевода

URL: http://64.ru/php/content.php?id=307

Некоторые замечания о переводе книги Роберта Фишера
My 60 Memorable Games на русский язык

 

Понять моего каламбура из них ни единый не мог,

И долго стояли в раздумье студьозусы Вагнер и Кох.

Козьма Прутков

 

Партия №39. Ботвинник – Фишер, Варна (Олимпиада) 1962.

47­й х. б.: «This was the first defense I had considered!» (Фишер), т.е. «Эту защиту я изучал в первую очередь!»

Перевод Л. Харитона: «Эту защиту я просмотрел».

 

В 1969 году издательство Simon and Schuster выпустило в свет книгу Роберта Фишера My 60 Memorable Games, в переводе на русский язык она была издана в 1972 году под названием «Мои 60 памятных партий» в издательстве ФиС в переводе Л. Харитона, редактор Ю. Бразильский. В дальнейшем к этим двум изданиям и будут все отсылки.

Книга абсолютно культовая, написанная легендарным автором, журнал British Chess Magazine назвал ее «лучшей из всех, когда-либо написанных». Но речь о другом – о переводе на русский язык. К сожалению, в переводе допущено более 500 грубых ошибок, выше – только одна из них (вероятно, умышленная).

Фишеровский бестселлер автор этих строк прочел полвека назад, и многие места казались непонятными или просто ставили в тупик. Не так давно мне в руки попала книга Фишера на английском языке и, разумеется, возникла идея проверить давние впечатления.

Честно говоря, количество ошибок в переводе удивило, но последней каплей стала «ошибка», вынесенная в начало статьи. Основные же причины написания этой статьи следующие:

Во-первых, в этом переводе книга не должна входить в шахматный канон, как, например, книги Нимцовича «Моя система» или «Моя система на практике». Книгу в этом переводе переиздавать нельзя.

Во-вторых – современный читатель, вооруженный компьютером, по ее прочтении будет недоумевать, в чем причина того восхищения, которое вызывала игра Фишера. Почему старшее поколение относится к нему с таким уважением.

И в-третьих – это во многом и не книга Фишера, слишком много в ней от переводчика.

А теперь по порядку. Сначала те места, которые и в докомпьютерную эпоху вызывали недоумение у шахматиста 2­го разряда. Например, написано «...приводило к острой игре» (№1, 7­й ход белых), но «острой» игры нет и в помине. Оказывается, в оригинале «gives White an edge», т.е. «дает белым преимущество».

Или: «...: вскрой линию “h”, шах, шах... мат!» (№2, 16­й х. б.), но ни одного шаха нет, а вся суть – в жертве качества. В книге: «pry open the h­file, sac, sac... mate!», что означает «вскрой вертикаль “h”, жертва, жертва... мат!» Просто слово sac переводится Харитоном так, как оно ему слышится – шах, но sac – слэнг, сокращение от sacrifice (жертва). Кстати сказать, со слэнгом просто беда, он либо убирается, либо вот так. («A good last­ditch try!», «trying to finagle», «with his pinky», «including the proverbial kitchen sink» и т.д. - всё это выкинуто).

Или: «...белые, имея плохого слона, могли быстро погибнуть» (№31, 20­й ход), а в тексте «...White could end up with the bad Bishop», что означает: «белые могли остаться с плохим слоном». Комп же вообще показывает небольшое преимущество у белых. В таких случаях на ум приходила мысль: «Фишер видит что­то, недоступное простым смертным». Сейчас юный читатель поставит позицию на компьютер и будет недоумевать, как же так? И это ваш хваленый Фишер, не может позицию оценить?! Кем это вы (старшее поколение) так восхищались?

Раз речь зашла о компьютере, то вот пример: №6, прим. к 15 х.б.

«...(если 17...Кd8, то 18.с4!, лишая черных обычной контригры посредством с5­с4 и переходя к построению Крh2, g4, Лg1 и затем стандартному выпаду Кf5 – Олафссон – Ивков, Буэнос­Айрес, 1960 г.)»

Здесь два вопроса – не «к построению», а «leisurely build up a strong attack with…», т. е. могут «спокойно готовить сильную атаку путем...» и не «...выпаду Кf5», а жертве («sac»). Но это ладно, главное, – указанного «построения» в партии Олафссон – Ивков, заглянув в базу, современный читатель не найдет и будет недоумевать, почему старшее поколение... и т.д. Но в чем же дело, Фишер напутал? Нет, – очередной ляп перевода.

Продолжим, №19, прим. к 19­му х.ч.: «Четкий ход, лишающий белых надежд». Но проходит 4 хода и, что такое? – при 24. fg «белые […] сохраняют шансы на ничью». Как же так? Только что было безнадежно. Фишер не дружит с элементарной логикой?

Да нет, так переведена фраза «This clean­cut line reduces White’s options». Про надежды ничего не сказано, а всего лишь – у белых уже выбор приемлемых продолжений, никто никого надежд не лишает!

Но это не всё, к 3­му ходу этой же партии есть примечание: «Voluntarily locking in the bishop lacks energy and reduces White’s options». И перевод: «Белые добровольно запирают своего чернопольного слона, отказываясь от честолюбивых устремлений(?)». Каких таких устремлений, тем более честолюбивых?

Забавно, что одно и то же словосочетание в примечаниях к одной той же партии №19 – «reduces White’s options» – переводится по­разному: 1) «лишает белых надежд» и 2) «отказываясь от честолюбивых устремлений», в обоих случаях неверно.

 

Странен, выразимся мягко, перевод Харитона довольно часто. Вот скажем, вступление к партии №44. «Файн, автор нескольких дебютных монографий, естественно, возбужден и попадает в тиски, из которых никак не может вырваться».

Интересно, в чем причина возбуждения Файна? Он никогда не видел гамбит Эванса? Увидел и возбудился? Это практикующий психоаналитик (слово «practising», кстати говоря, тоже вылетело при переводе), претендент на матч за звание чемпиона мира?

На самом же деле: «Fine, although the author of several opening manuals, is understandably rusty, and he gets caught in a vise from which he never escapes», что переводится так: «Файн хотя и написал несколько книг по дебюту, но, понятно, утратил форму (потерял хватку, дебютные знания устарели и т.п.) и потому попадает в тиски, из которых Фишер его уже не выпускает».

№60, вступление: «...to become entrenched» – переводится «развернуть опасные действия». Вообще­то – «окопаться, укрепиться».

 

А теперь вернемся к началу, к партии Ботвинник – Фишер, Варна (ол) 1962, с которой связана неприятная для Фишера легенда. Вот что пишет Ботвинник: «Наконец, американец записал свой 45­й ход в ладейном окончании, в котором уже после полуночи Геллер подсказал мне замечательную идею контригры. [...] Фишер ночью спал и при доигрывании в западню попался...» Бессонная ночь и работа советской бригады аналитиков, знаменитая находка Геллера. С одной стороны – серьезные люди, а с другой...

Речь как раз о 47­м ходе белых. И если читать перевод, то всё сходится, вроде бы так, как в изложении Ботвинника, всё и происходило. Если же мы обратимся к английской книге, то картина обратная, Фишер не спал, причем изучал «замечательную идею контригры» (которую уже глубокой ночью обнаружил Геллер и доложил о находке Ботвиннику, эту идею не нашедшему) в первую очередь! (поставлен Фишером еще и знак «!»). Нехорошо получается. Очень нехорошо.

Добавим, что перевод примечания к следующему ходу тоже умышленно подправлен в нужном ключе.

 

Фишеру основательно досталось в этом переводе.

Во вступлении к 14­й партии написано: «...Керес применяет [...] новинку. Фишер по наивности стремится сразу ее опровергнуть. Вместо того, чтобы признать, что жертва ферзя дает лишь ничью, Керес пытается...» В памяти шахматиста 2­го разряда отложилось: «наивный Фишер». Но в книге – «in all innocence», и это совсем не про «наивность», а «как ни в чем не бывало» (совсем просто, настрой – «вы нам забьете сколько сможете, мы вам – сколько захотим»).

Во вступлении к 31­й партии с Петросяном читаем – «Победа Фишера над Петросяном, достигнутая им при помощи имитации…», но в книге «unconscious mimicry», т.е. слово «unconscious» выкидывается – умышленно! Ну, например, обращение «Государь» и «милостивый государь» – есть же разница. Направление переводческих «правок» понятно: Фишер – а) проспал, и вообще – б) наивный, в) имитатор – запомнилось.

 

Но продолжим разбор всё того же вступления к партии №14:

«Keres [...] confronts Fischer with innovation, which the latter, in all innocence, proceeds to destroy. Rather than admit that his surprise Queen sacrifice is good for only a draw at best, Keres presses the more...»:

Уже из 1­го предложения выясняется, что Фишеру удается­ таки с новинкой Кереса справиться (по наивности?), а вот смысл перевода как раз иной (он лишь «по наивности стремится»). Далее, в английском же варианте Кересу надо что­то придумывать­спасаться – ибо «draw at best», и новинка обещает не «лишь ничью» (см. выше), а «ничью в лучшем случае»! Выражаясь математически, переводчик меняет знак «меньше или равно» на «больше или равно» («ничью в лучшем случае» на «лишь ничью», разные вещи). Судя по всему, его сбило с толку выражение «in all innocence», и он пытается хоть как­то свести концы с концами.

Партия №14 – еще и характерный пример переделки переводчиком примечаний и оценок Фишера. В переводе в прим. к 10­му ходу написано: «Новинка, смысл которой раскроется на 13­м ходу», и 13­й ход снабжен знаком «!». Логично.

А исходный текст: «An innovation whose dubious merit appears on move 13». Но если в новинке у Фишера есть основания сомневаться, то какой знак должен стоять к 13­му ходу? Именно – в английской версии есть еще и знак вопроса – «!?». Иными словами, переводчик сознательно изменил смысл написанного (у него другое мнение относительно новинки Кереса, сомнительных сторон, в отличие от Фишера, он у нее не находит), а чтобы отсебятина не царапалась, шлифанул ее, убрав знак вопроса у 13­го хода.

 

Вот еще один характерный для всего перевода момент, вступление к №20. Речь об Эйве.

«His Chess Archives ranks with Modern Chess Openings as indispensable source of reference. It is no small wonder, then, when he selects a risky but playable variation.»

И перевод: «Его “шахматный архив” является незаменимым источником информации. Поэтому удивительно, что он избирает рискованный, хотя и возможный вариант».

Здесь всё не по делу. Во­первых, переводчик не понимает, что такое Chess Archives, поэтому пишет уклончиво – какой­-то «шахматный архив», вместо прописных букв ставит строчные, и понимай, как хочешь. По тексту перевода – вроде как личные тетрадки, записи Эйве. И переводчик выкидывает к тому же, на всякий случай, упоминание о Modern Chess Openings. Вообще­то, Chess Archives – это ежемесячный журнал того времени, посвященный дебютной теории, следовало это и выяснить, а не подпускать «тумана». Так переводить нельзя.

Если у переводчика в советские времена возникали вопросы (сужу и по собственному опыту, доводилось переводить книги по программированию в 1980­е годы в издательстве «Мир»), он обращался к редактору, обязанностью которого являлось их разрешение, всех до единого.

Но веревочка только начинает виться. В 23­й партии в прим. к 10­му ходу есть отсылка к этим Archives, но поскольку переводчик не понял, что это такое, он ее выкидывает. Но и это еще не всё, – в знаменитейшей партии № 39, с нее мы начали, Ботвинник – Фишер, к 23­му х.б. Фишер дает примечание «Archives recommends 23 N­Q5, but after K­N2 the burden of proof rests with White – he’s a Pawn down.» Опять эти Chess Archives. И как быть? Переводчик... попросту выкидывает всё примечание Фишера! Це­ли­ком! Нет примечания, нет и проблемы.

Но это еще не конец истории (продолжаем, №20, вступление). Переводчик ошибочно полагает, что «It is no small wonder» означает «удивительно», и, начав с ошибки, уже переводит из общих соображений, умело подгоняя решение под ответ. На самом деле смысл обратный: «Поэтому неудивительно, что он избирает рискованный, но игровой вариант», Эйве отлично знает теорию и призраков не боится. И было бы странно знатоку дебюта уклоняться от дебютных споров, кто тебе поверит?

Повторим, приводимые ошибки – типичные, скажем, с переводом вступления к №49 дела обстоят еще хуже. Для понимания масштаба проблемы рассмотрим ошибки перевода одной только партии №3 Петросян – Фишер, Порторож 1958. Со всеми остальными партиями ситуация примерно та же, где-то ошибок больше, где-то меньше.

Итак:

Прим. к 8­му, перевод: «В партии Петросян – Васюков [...] и у черных отличная игра. Эта партия, в которой белые потерпели крушение, была известна мне так же хорошо, как и Петросяну».

А как в тексте? «I was as impressed by that game as Petrosian must have been, since he got crushed». «На меня эта партия произвела столь же сильное впечатление, как, должно быть, и на Петросяна, поскольку он подвергся разгрому». В переводе – причинно-следственная связь вообще выкидывается, и Фишер нам сообщает, что, по его мнению, Петросян хорошо знал партию Петросян – Васюков.

И по поводу «…и у черных отличная игра». Вообще­то у Фишера «Black obtains an excellent aggressive setup». По всей книге – Фишер предельно конкретен и точен, перевод этого лишен напрочь.

Прим. 9­му. «Размен 9.de приводил к выгодным для черных упрощениям: 9…de..» А как у Фишера? А никак, у Фишера этих слов нет, у него просто «9.de de», Примечание (про выгодные для черных упрощения) – «творчество» переводчика.

Прим. к 16­му. «Белые вынуждают размен единственной активной фигуры…» У Фишера «most active», т.е., наиболее активной, по мнению Фишера, у белых есть и другие, хотя и менее активные фигуры.

Прим. к 17­му. «Небрежность». У Фишера: «A careless transposition». Ну вот как так можно?

Прим. к 25­му. «…но я больше опасался 25.Сh5!» У Ф. «I was more afraid of 25.Ch5! tying me up completely», т.е. «tying me up completely» не переводится. Фишера выкидываем, свое (см. выше) вписываем.

Здесь же «…С:g6.» У Фишера: «...С:g6 following by check on h8» – опять­-таки Фишер («...following by check on h8») не переводится.

Прим. к 43­му. А нет в переводе примечания к 43­му ходу. Фишер дает примечание с вариантом, переводчик считает его ненужным (зато ниже вставляет собственный вариант!).

Прим. к 45­му х.ч. – Исчез фишеровский знак вопроса.

Прим. к 53­му х. ч.: «Черные заставляют белого короля удалиться от проходной пешки с5, т.к. нельзя 53.Крd3 из­за 53…Лg8». Нет у Фишера варианта, но переводчик дает свой, причем с ошибкой.

Прим. к 59­му. «It’s tough right down the line.» Как это предложение выглядит в переводе? А никак – выкинуто целиком, и понятно почему – плохое знание английского языка (на тот момент, во всяком случае; ученик средней школы тоже затруднился бы с переводом).

Итого, прим. к ходам 9­му, 16, 17, 25 (две ошибки), 43 (отсутствие), 45 х.б., 45 х.ч., 53, 59 – авторская работа переводчика.

Вариант, данный переводчиком, не Фишером (53­й ход) – ошибка.

Ну и нелепое прим. к 8­му ходу.

Итого, 12 ошибок перевода в одной партии.

 

Посмотрим характерный пример того, насколько неточно и плоско переведена вся книга: № 46, 6­й х.б.:

Фраза Фишера «Preparing to sac the “minor exchange”», что означает: «Готовясь пожертвовать “маленькое качество”», переведена так: «Черные собираются разменять слона на коня». Во-первых, Фишер, в отличие от переводчика, считает операцию «жертвой» («sac»), и это кое-что говорит о его шахматном мышлении, во-вторых, использует термин «маленькое качество», причем выделяет его кавычками, ему это важно. Но и это не помогает, просто сравните: Фишер – «пожертвовать “маленькое качество”», и в переводе – «разменять слона на коня». Автор этих строк, чистый любитель, читал книгу, как только она вышла, но термин «маленькое качество» узнал лишь через много лет, досадно.

Но это еще не конец истории. В следующей партии (№47, 23­й х.б.) Фишер пишет: «Winning the second “minor exchange”», т.е. «Выигрывая второе “маленькое качество”», но переводчик настаивает на своем: «Вынуждая размен второго слона на коня», – речь о размене одной легкой фигуры на другую, и только.

№60, 15­й х.ч. «...Q­side majority». Перевод: «...черные пешки на ферзевом фланге», а у Фишера использован имеющий четкое смысловое наполнение термин «пешечное большинство» (оно же в этом же прим. «steamroller» – паровой каток, а в переводе «тандем», поскольку «пешки» – не дает картины, но это к слову). И понятие убивается.

И показательная подборка (справа – перевод):

№16, 39­й х.б. «...renews the attack..» – начать [...] атаку»;

№18, 23­й х.ч.: «Whip up an attack» – начать атаку;

№19, преамбула: «To launch a long...» – начать длинную...;

№23, преамбула: «...to touch off ‘a dazzling...» – начать «ослепительный...»

№ 23, 14­й х.ч. «Setting off...» – Начинается.

№ 31. 15­й х.ч. «...drum up counterplay...» – начать контригру. И вдогонку, в сотый раз дальнейший текст Фишера: «.., which he couldn’t do if his King lived here», – не переводится, зря он старался.

 

При чтении английской книги меня впечатлило умение Фишера выражать свои мысли предельно четко, образно и лаконично, когда всё сказано и ничего лишнего, и просто неловко за переводчика, который на всё это не обращает ни малейшего внимания.

 

Меняем знаки оценки. Рассмотрим для примера один разворот, №16, стр. 72­73, другой срез.

36...Фc5-­d6, фишеровский знак «?» переводчиком снят. В прим. к ходу 45. Крg1-­g2 знак «?» к 45. Ф:с6? дан самим переводчиком. К ходу 48 Фd2-­f2 знак «?», данный Фишером, выкинут, так же и знак «!» в прим. к ходу 48. g5. К 48...Фе4-­h1 у Фишера стоит знак «!», в русскоязычной книге он снят. Т.е. четыре знака Фишера переводчик выкинул, один свой добавил.

 

Выкидываем (в том числе абзацы): №2, в прим. к 20­му х. ч. Фишер пишет: «But for want of a nail the battle was lost...» В русском переводе фраза отсутствует. Но ведь под ее знаком (она – как эпиграф) и надо воспринимать всё дальнейшее в партии, нет ее – утрачена вся соль!

Неужели переводчик не знал пословицу, да и стихотворение, ведь оно есть и в переводе Маршака «...оттого что в кузнице не было гвоздя». Где был редактор?

 

И в заключение.

Очень странно, что в советские времена была издана книга со столь некачественным переводом (по примерным подсчетам ошибок грубых и очень грубых около 500). Если бы книга, например, по программированию, с числом ошибок вдесятеро меньшим была бы издана тогда (что совершенно непредставимо), то зав. редакции был бы уволен за профнепригодность, переводчику и редактору было бы «отказано от дома», а директору издательства объявили бы строгий выговор по партийной линии. Да и тираж могли отправить под нож.

Добавим, что заказ на перевод книги получить было крайне трудно, требования к соискателям – высокими, ибо работа переводчиков ценилась в СССР и оплачивалась очень хорошо (несравнимо лучше, чем сейчас). Для понимания: за перевод книги такого объема в 1972 г. платили примерно 800 руб. при стоимости в Москве кооперативной однокомнатной квартиры 7200 руб (1/9), и в пересчете на современные деньги получаем примерно 1 млн руб. за три (максимум – четыре) недели работы. И такой убогий результат.

Печально, ведь книга не проходная, она – веха в истории шахмат. Более всех проиграли читатели.