«Не хотела бы ничего менять в своей жизни»

URL: http://64.ru/php/content.php?id=227

—   Людмила Сергеевна, с наступающим юбилеем! Откуда столько энергии, я бы даже сказал, юношеского задора?

— Олег, вы, как настоящий мужчина, начали с комплимента. Во всяком случае, я так поняла. Возраст у меня в самом деле очень круглый, много кругляшек в этом числе, но немного пугающий. Тем не менее, я смирилась, как-то приспособилась, так что смотрю вперед без страха. Как выгляжу, мне трудно судить, но сама своего возраста не чувствую. А энергию, наверно, черпаю из постоянного общения с детьми, подростками, молодыми. Живу их интересами. Конечно, не всегда, как выражаются мои уважаемые ученики, «врубаюсь» в их проблемы, «догоняю», но, во всяком случае, стараюсь. Тем более, что многие из них охотно делятся своими проблемами, и не только шахматными. Может, это даже отражается и на моей внешности, бог его знает, — приходится все время «врубаться и догонять».

— Как собираетесь отмечать юбилей при нынешней самоизоляции?

— Сначала, до свалившейся на нас напасти, хотела собрать всех своих друзей. Как принято, сесть за стол, чтобы они сказали мне всякие хорошие слова, а я бы ответила, что счастлива всех их видеть. В общем, хорошо провести время. Но планы эти спутаны, теперь в нашей жизни всё преимущественно происходит он-лайн. Ветеранская комиссия Федерации шахмат России организует в мою честь турнир в интернете, пригласили и меня поучаствовать. Трогательно. Но я совершенно не умею быстро подцеплять мышкой виртуальную фигуру, поэтому блиц «5+3» не для меня.

— Третий месяц мы сидим по домам. Чем вы занимаетесь? Нет ли планов написать книгу воспоминаний?

— Таких планов нет. Занимаюсь с детьми на расстоянии, выходят благодаря ГПНТБ мои вэбинары, так называемые «Уроки мастерства».

 — С кем-то персонально занимаетесь?

— Даю какие-то задания, ученики решают. Вообще для меня такой он-лайн — самое трудное. Я привыкла вести «живые» занятия, когда ученики здесь, рядом. Я вижу их глаза, реакцию… Вэбинары, когда читаешь лекции, что-то рассказываешь, — это совершенно другое дело. КПД достаточно низкий. Сейчас занятия в школах тоже идут в режиме он-лайн, и все говорят, что они не заменяют нормального общения, а могут только дополнять. С нетерпением жду окончания нашего затворничества. Просвет какой-то наметился, но боюсь, что турниры за доской, очные занятия, наше непосредственное общение пока еще в тумане. Обидно, потому что двое ребят из моей группы стали чемпионами Москвы в этом году — Настя Иванова и Макс Дробин, они должны были играть в первенстве России (до 17 лет) в Лоо, в высшей лиге. Мне было бы очень любопытно посмотреть, тем более еще несколько человек из нашей «Юности Москвы» завоевали право там участвовать, что очень непросто. Скомплектовали команду в «Жемчужину» на чемпионат России. В общем, ждали, как обычно, насыщенной шахматной жизни…

 

С воспитанниками школы "Юность Москвы"

— Теперь придется ждать до октября?

— Ребята в связи с переносом чемпионата на осень станут на класс старше, могут какие-то школьные проблемы появиться. Да и проведение самого турнира пока под вопросом. С другой стороны, это данность, надо ее пережить, перетерпеть. Но боюсь, из-за такого перерыва мы можем недосчитаться некоторых ребят как из младших групп — у них за это время могут появиться другие приоритеты, так и из старших — по причине загруженности в школе.

Вспоминаю начало своего шахматного пути. У нас в Доме пионеров занималось много старшеклассников, девочек — единицы. Мне было 13 лет, и я считалась маленькой «неумейкой». Сейчас это вызовет усмешку: какой-нибудь шестилетка уже настолько продвинут, что вызывает только удивление.

— Людмила Сергеевна, в чем вы видите особенности современных детских шахмат?

— Произошли достаточно существенные изменения. Конечно, я буду говорить банальности. То, что шахматы помолодели — мягко сказано. В 2001 году, когда впервые прошел чемпионат России до 8 лет (легко победил Санан Сюгиров), я написала статью в «64». Она называлась «Осторожно, дети». Было очень много смешного, на взгляд взрослого человека. По два хода делали, садились за другую доску и начинали играть, а правило «тронул-ходи» нарушалось повсеместно и зачастую обоими игроками. Слезы, споры… Прошли годы, и теперь мы видим среди 8-летних уже достаточно много продвинутых шахматистов. А уж когда я увидела в передаче Галкина на ТВ 3-летнего Мишу Осипова, который в ответ на вопрос Анатолия Евгеньевича Карпова, какой дебют они разыграли, ответил: «Защита Нимцовича», мне чуть плохо не стало! (смеется) Конечно, это не значит, что Осипов в будущем займет место Карпова, но сам факт достоин удивления.

Дети рано начинают играть в шахматы — замечательно. Но это, безусловно, прежде всего инициатива их родителей. Раньше не было турниров для маленьких, теперь их полно, в том числе различных чемпионатов. Ребенку завоеванные медали, призы придают некую завершенность карьеры, если он впоследствии оставит шахматы. Может с гордостью себе сказать: я не просто играл в шахматы, а был, например, чемпионом Европы.

 — Мне кажется, что многочисленные кубки, медали, дипломы, которые дети получают порой не вполне заслуженно, могут только навредить. Нивелируется цена настоящего успеха, который достигается обычно упорным трудом.

— В известной мере вы правы. Помню, когда я была в Америке, в Сан-Франциско меня попросили посмотреть одну 13-летнюю девочку-шахматистку. Играла она, по нашим понятиям, средненько. Когда я вошла в ее комнату, удивилась — одна стена снизу доверху была уставлена кубками. Один был с меня ростом! Отец девочки объяснил, что у них все поголовно получают какие-нибудь награды, независимо от результата. Мне это, честно говоря, показалось странным. Впрочем, и на наших турнирах некоторые родители интересуются, будут ли всем грамоты, а на чемпионатах мира, например, каждому юному шахматисту дают диплом участника. Однажды в Турции на первенстве Европы детям до 8 лет даже медали раздавали. Знаю, что ребята очень радуются, получая какое-нибудь отличие. Может, такой подход и имеет смысл в качестве привлечения большего числа участников, но вообще-то любая награда, как вы правильно сказали, должна подразумевать спортивный успех.

 — А вообще, как рано, на ваш взгляд, надо привлекать детей к шахматам?

— Мне трудно судить. Для начала ребенка надо просто познакомить с шахматами, посмотреть — заинтересовался он или нет. Если загорелся — можно привести в детскую группу какой-нибудь шахматной школы. Но всё надо делать осторожно. Сейчас появилось много родителей, которые хотят, чтобы их ребенок добился успеха любой ценой, особенно когда приходят первые результаты. И я всегда против тех родителей, которые через ребенка реализуют в первую очередь свои личные амбиции. Каждый тренер знает, какой огромный отсев среди малышей происходит. Хорошо, если у них останется в дальнейшем какой-то интерес к шахматам, тогда задача, считаю, выполнена. Ну а когда малыш мучается в угоду папе, маме или дедушке с бабушкой — его просто жалко. Они ведь вполне могут испортить жизнь и без шахмат. (смеется) Всё хорошо в меру.

 — Людмила Сергеевна, быстро ли вы определяете, талантлив ли ваш ученик, добьется он успехов или нет? Помню, как Александр Борисович Рошаль, вернувшись из Вейк-ан-Зее, где познакомился с 13-летним Карлсеном, с восторгом отзывался о нем: «Я видел игру будущего чемпиона мира!»

— Несколько ребят при первой же встрече сразу произвели на меня огромное впечатление: Гарик Каспаров, Ян Непомнящий, Дима Яковенко… Думаю, я не одинока. Все специалисты, кто видел маленького Каспарова, в один голос утверждали, что из него вырастет великий шахматист. Ни у кого не было сомнений — ни у Александра Сергеевича Никитина, ни у Михаила Моисеевича Ботвинника. Но даже чемпиону мира нужен попутный ветер, многое должно сложиться.

Безусловно, и Непомнящий, и Яковенко очень талантливы. Кто знает — может, Ян еще не реализовал себя в шахматах полностью. Очень болела за него в турнире претендентов. Жаль, проиграл последнюю партию перед тем, как турнир был прерван. Но предстоит еще вторая половина. А Митю я впервые увидела, когда ему не было еще и 7 лет. Он очень разносторонний человек, и если бы был сконцентрирован только на шахматах, думаю, добился бы больших успехов.

С Александром Морозевичем

Из более ранних ребят, с кем довелось поработать, — Саша Морозевич. Очень талантливый и яркий шахматист. Он пришел к нам на стадион Юных пионеров в 8 лет. Учился рядом, в 39-й школе. Мальчишка очень быстро прогрессировал. Вообще у любого большого шахматиста обычно не один наставник. Поэтому не могу сказать: ах, это мой ученик. В какой-то мере — да, и он этого не отрицает. С Морозевичем потом работал Владимир Николаевич Юрков, о котором я готова много рассказывать. Он один из лучших тренеров, которых я видела, мы были дружны с детства.

 

С Владимиром Николаевичем Юрковым

— Благодаря ему вы стали тренером?

— Да, это он уговорил меня перейти на тренерскую работу на стадион Юных пионеров. Володя Барский, Женя Черняков — тоже мои ученики… Вообще масса ребят прошла через мои руки, многие состоялись, добились больших успехов в жизни. Я по-прежнему с ними общаюсь. Они с огромным удовольствием вспоминают свое шахматное детство и юность. Я бы посоветовала выпускникам нашей школы «Юность Москвы», которые сейчас стоят на распутье, посвятить себя шахматам только в том случае, если они не мыслят иначе свою жизнь. Возьмите, например, Макса Вавулина, который занимался у нас в клубе Петросяна. Он гроссмейстер, поступил в серьезный вуз — Высшую школу экономики, сейчас ее заканчивает. Понятно, что он не будет профессиональным шахматистом. Насколько знаю, в ВШЭ поступил и Сеня Ломасов, один из самых талантливых наших ребят.

— А с Григорием Опариным вы занимались? Он сейчас учится в Америке.

— Да, когда Гриша был маленьким. Потом он занимался с Сергеем Долматовым в Гостиной Дворковича, затем снова вернулся к нам в клуб. Мы с ним никогда не теряли связи. Он тоже очень способный во многих отношениях. Закончил школу при архитектурном институте, я была на его защите диплома. В Америке он учится вместе с другим московским гроссмейстером — Дмитрием Гордиевским. Ребята, несмотря на свое незаурядное шахматное дарование, сделали такой выбор.

— А в чем вы видите главную проблему детских шахмат?

— К сожалению, ребята не могут отдавать шахматам столько времени, сколько в прежние годы. Раньше занимались до окончания школы, лет до 17-18. Сейчас, увы, они нас покидают раньше. Многие переходят в школы с углубленным изучением предметов, времени на шахматы, естественно, остается все меньше и меньше. К тому же требования учителей возросли. В сутках только 24 часа, я же вижу, как ребята торопятся домой делать школьные задания. Но некоторые остаются у нас до окончания школы. Тот же Ванечка Елецкий, например. Моя радость и гордость нынешняя: стал чемпионом России до 19 лет, ждем присвоения ему звания мастера. Он неоднократно играл в высшей лиге, но все время не дотягивал. И вот «выстрелил» в последний свой год! Сейчас ребята 2003, 2004 гг. рождения в шахматах, к сожалению, уже редкость. Это огромная проблема — загруженность детей школой. Неоправданная, по-моему, загруженность. Много времени отнимает, прошу прощения, разная ерунда даже в хорошей, престижной школе. И это меня огорчает. Образование в целом не стало лучше: много трудоемких, ненужных заданий, которые мало что дают детям.

 — Но многие дети сами нерационально используют свободное время, и «помогают» им в этом всевозможные гаджеты…

— Ребенок и компьютер — это тоже очень большая проблема. Особенно сейчас, в период самоизоляции. Интернет не способствует гармоничному развитию человека, оттуда можно извлечь лишь поверхностные знания, которые в глобальном плане мало что могут дать. К тому же долгое сидение у компьютера развивает гиподинамию. На своих занятиях я всегда прошу пользоваться реальной шахматной доской и фигурами. Так моделируется настоящая игра с соперником, к тому же меньше нагрузка на глаза.

У меня есть печальный пример. Володя Евелев в 16 лет стал мастером, был чемпионом Москвы. Но тут появились первые компьютеры, и он просто прирос к ним. Смотрим какую-нибудь позицию на доске, он отворачивается, ставит ее быстренько на компьютер и сообщает оценку. Так и сейчас: некоторые ребята, вместо того чтобы самим проанализировать позицию, а лишь потом проверить на машине, начинают мне показывать компьютерную оценку: тут уже +5, нечего смотреть. Когда спрашиваешь, ну а если так пойти, они тут же теряются. Да, компьютер сейчас — незаменимый помощник в шахматах, но во время партии ты пользуешься лишь тем компьютером, который у тебя между ушами! (смеется) Мы должны без помощи компьютера быстро определить особенности позиции, подметить, в каком направлении вести поиск. Да, ошибаемся, но мы же люди.

Вопроса читерства вообще не хочется касаться. Считаю, что шахматы — игра порядочных людей. Не могу себе представить, чтобы тренер одобрил читерство или снисходительно к нему отнесся. Увы, попался один недавно. Надо таких увольнять немедленно, без права работы с детьми в будущем! Бывает, ребенок не оправдывает завышенных ожиданий и пытается доказать свою состоятельность таким нечестным образом. Но и в этом случае вина прежде всего опять-таки лежит на взрослых.

Лучше всего для юного шахматиста — работа с книгой. И чтобы настоящие, не виртуальные шахматы стояли рядом. В этом случае гораздо быстрее и глубже запоминается прочитанное и разобранное на доске. Поверхностные анализ и суждения — беда многих современных молодых людей.

 — Что прежде всего необходимо тренеру для успешной работы со своими подопечными?

— Много лет мы были дружны с Аллой Кушнир. По существу, провели вместе детство, юность и молодость (она уехала из страны в 1974 году). Я занималась в Москворецком Доме пионеров, а Алла — в Ленинском на той же Полянке. Она моложе меня на год, но мы как-то быстро подружились и дальше по жизни шли вместе. Ездили, например, целый год на занятия к Левенфишу, которые нам очень многое дали. Алла играла три матча на первенство мира, а тренером у нее, как и у меня, был Владимир Николаевич Юрков. Много было огорчений, но и радостных моментов тоже. Особенно, когда Алла выиграла турнир претенденток, имея на руках крохотного ребенка. Умение переживать за другого — важнейшая черта тренера. Она помогает проникнуть в чувства человека, который сидит за доской. И не имеет никакого значения — играет ли ваш воспитанник в турнире третьего разряда или в первенстве мира. А ко мне способность сопереживать пришла именно во время работы с Аллой Кушнир. Важно для тренера и умение сказать ученику нужные слова, особенно после проигранной партии или по ходу неудачно складывающегося для него турнира.

 

Алла Кушнир, Григорий Яковлевич Левенфиш и Люда Белавенец

— Людмила Сергеевна, немного истории. Самые памятные события в вашей шахматной жизни?

— Их два. Первое — когда я стала во Фрунзе чемпионкой СССР в 1975 году, особенно если учесть, что тогда был золотой век шахмат.

Л.С. Белавенец - чемпионка СССР 1975 года.

Тем более, что не считала себя фаворитом. Помню, играли на сцене при огромном стечении зрителей… Не могу сказать, что я очень честолюбивый человек, но мне до сих пор бесконечно приятно вспоминать тот турнир. Второе событие — награждение в австрийском Граце в 1991 году, когда мне вручали медаль за победу в первенстве мира по переписке. У меня дома висит призовая тарелка, на которой выгравирована таблица с результатами этого турнира. Вообще поиск идей, лучших ходов в игре по переписке — ни с чем не сравнимое чувство. Думаю, вы испытываете подобные при составлении этюдов. Переписочники — своеобразные люди. Подходишь, например, к Григорию Санакоеву, он анализирует эндшпиль. «Гриша, но у тебя же в партии еще полно фигур!» — «После таких-то разменов надо бы определиться с пешечным окончанием». Глубину замысла и закономерность победы понять порой можешь только ты один. От того и радость исключительная!

Я благодарна всем людям, которые встречались на моем шахматном пути, вне зависимости от длительности нашего знакомства или совместной работы. Отдельно назову несколько фамилий. Николай Иванович Купцов — первый мой тренер, руководитель нашего кружка в Доме пионеров. Не знаю, каким он был шахматистом, да это и неважно. То, что кто-то до сих пор вспоминает его с благодарностью, — многое значит. Борис Давидович Персиц, известный тренер общества «Труд». Григорий Яковлевич Левенфиш, который очень многое привил нам с Аллой Кушнир, хотя на похвалу был очень скуп, ругал нас часто. Рудольф Иосифович Кимельфельд. Конечно, Владимир Николаевич Юрков. Это тренеры. А сколько у меня друзей среди шахматистов!..

Отдельный разговор о шахматах по переписке. Каждая разобранная партия добавляет тебе знаний. Владимир Павлович Загоровский, Всеволод Тихонович Косенков, Олег Леонидович Моисеев, Абрам Иосифович Хасин, Григорий Константинович Санакоев… Сколько позиций я с ними проанализировала! Помню, как выбирали с Санакоевым продолжение в одной из его партий и спорили — пойти h3 или h4. Я настояла на h3, и ход оказался сильнейшим. Помню, гордилась невероятно.

К сожалению, мы потеряли то уважение, любовь к шахматам, которые были в XX веке. Когда позицию из отложенной партии диктовали по радио, а то и по ТВ. И свою фамилию слышала неоднократно. Или возьмите Гоголевский бульвар, по которому нельзя было проехать: на балконе ЦШК выставлена демонстрационная доска, на которой показывают доигрывание партии матча Ботвинник — Смыслов, и зрители перекрыли всю дорогу… А еще помню, как девчонками нас с Аллой Кушнир пускали в святая святых — пресс-центр, и я имела честь и счастье видеть, как анализируют, скажем, Петросян и Бронштейн, какие совершенно разные предложения исходят от них. Да что там говорить, мне посчастливилось играть в команде, за которую на первой доске выступал сам Ботвинник.

 — Людмила Сергеевна, вы считаете себя счастливым человеком?

— Да! И не хотела бы ничего менять в своей жизни. Всегда любила шахматы и продолжаю их любить, хотя сама сажусь за доску уже редко — в ветеранских турнирах или когда даю сеансы своим ребятам. Люблю детей. И могу с непреходящим удовольствием по несколько раз показывать, например, понравившийся мне этюд.

Людмилу Сергеевну пришли поздравить с юбилеем ее ученики Владислав Орешкин, Евгений Черняков, Антон Алеференко, Александр Цветков, Елена Гуткина, Наталья Чухрова и Владимир Барский. Москва, 2000 год