ДВЕ ЖИЗНИ ОКЕ ЛУНДКВИСТА

версия для печати

«ОТЛОЖИ ПОКА ШАХМАТЫ В СТОРОНКУ»

В интернете есть большой документальный фильм о знаменитом шведском криптографе Арне Берлинге, и там воспоминаниями делится и его некогда ближайший помощник Оке Лундквист, пребывавший уже в очень преклонных летах. Трудно представить, что этот добродушный старичок с реденькими седыми усами и бородой и дребезжащим фальцетным голоском был крупнейшим профессионалом радиоразведки, что от него когда-то зависели жизни очень многих людей, исход крупных войсковых операций… И вообще удивительно, как он сумел на своем долгом веку столь многого добиться, будучи от рождения инвалидом.

У появившегося на свет 26 февраля 1913 года наследника Нильса Лундквиста, знаменитого ректора стокгольмской Sodra Latinsgumnasium (древнейшей латинской гимназии, расположенной в центре Стокгольма на острове Сёдермальм), еще в колыбели был выявлен тяжелый дефект слуха. Но потрясенные диагнозом родители не пали духом, и благодаря их неустанным усилиям будущий гроссмейстер ИКЧФ не только не отстал от ровесников в развитии речи и графических навыков письма, но уже в 7 лет, как потом вспоминал сам Оке, «был весьма осведомлен в немецком, поскольку вся шахматная литература была на этом языке». А за два года до этого почтенный Нильс, один из крупнейших шведских латинистов и лексикографов и хороший шахматист-любитель, и познакомил своего сына-малыша с азами великой игры.

Лундквист-старший (1875–1954) возглавлял Sodra Latinsgumnasium в 1920–1941 гг.

Шведский коллега-историк Питер Хольмгрен поделился со мной, каков Оке был как шахматист в молодые годы. Играл он тогда очень неплохо, коли добился права сражаться в национальных мастерских турнирах, так сказать, преодолев квалификацию. В 1936-м занял в одном из таких турниров 6-е место, годом позже – 5-е. Наверное, будь Оке гражданином любой другой из скандинавских стран, он бы мог и в сборные этих стран пробиться. Но не в родной Швеции, чья шахматная дружина в довоенное десятилетие была одной из сильнейших в мире. На Олимпиаде-1933 в Фолькстоне Гидеон Штальберг и Геста Штольц со товарищи взяли «бронзу», а на следующем «турнире наций» в Варшаве поднялись и на вторую ступеньку пьедестала почета, уступив только самой крутой в Олимпиадах предвоенных лет американской дружине.

Питер написал мне, что из всех ведущих шведских мастеров того времени Оке был наиболее дружен с Джоном Коллетом, а тот в январе 37-го сыграл в стокгольмском турнире с участием восходящей звезды шахматного Запада Ройбеном Файном. Молодой американец уверенно финишировал впереди всех (7 из 9), и под мощный пресс его выжидательно-позиционного стиля угодил и друг Лундквиста, правда, достойно продержавшийся в партии с будущим триумфатором АВРО-1938 почти 50 ходов. Наверняка Оке, отложив в тот день все свои дела, наблюдал за их партией в столичном клубе…

Джон Коллет, будучи старше Лундквиста на четыре года, пережил своего доброго приятеля на 8 лет и умер 99(!)-летним в 2008-м. Причем еще и в 2007-м, имея за плечами мафусаилов век, играл по переписке!

Семья Нильса Лундквиста жила в Бромме, в коммуне близ Стокгольма, известной своими культурными достопримечательностями, старинными замками, вообще это привилегированный столичный район, где издавна селились сливки шведского общества. Здесь прошли детство и молодость нашего героя, отчий дом он не покидал и в послевоенные годы.

В Королевстве тысячи островов, как принято еще называть Швецию, молодые люди обычно не прямиком со школьной скамьи поступают в вуз, а идут сначала работать, и вот только по прошествии двух-трех годков, испытав себя в каком-нибудь деле, вливаются в студенческую среду. Именно так поступил и юный Оке, только 25-летним получивший степень бакалавра по математике и статистике в старейшем университете Уппсалы (древний город в 70 км к северо-западу от Стокгольма). Добавлю, что если у гражданина Швеции за плечами бакалавриат – значит, в своей стране он считается получившим полное высшее образование.

И вот одним из вузовских преподавателей Оке как раз и был его будущий шеф во криптографии Арне Берлинг, прошедший в Уппсальском университете путь от студента до профессора.

Тем временем придерживавшаяся в 1-ю мировую политики нейтралитета маленькая Швеция, ввиду ухудшения военно-политической обстановки на старом континенте, предприняла очередную реформу своих вооруженных сил. В июле 1937-го в Минобороны страны появилось разместившееся в самом центре Стокгольма подразделение радиоразведки и криптоанализа – «Forsvasstaben», и в его 4-ю секцию, занимавшуюся исключительно вскрытием шифров иностранных государств, взяли сначала стажером новоиспеченного бакалавра из Броммы.

…В №2 «Tidskrift for Shack» (журнал Шведской шахматной федерации) за 1963 год был опубликован панегирик в честь 50-летия Лундквиста, и там «прославляются его многочисленные достоинства»:

«Иногда знания кажутся чем-то сухим и однообразным. Но в случае с Оке это легко опровергнуть. Помимо шахмат он всесторонне образован в таких разных сферах как современные языки, включая русский, математика, культура Востока – и при этом не забывает и обо всех тонкостях шведского языка. Как мастер слова, Оке входит в число ведущих шахматных журналистов Швеции, а его частная переписка – подлинное удовольствие для читателя.

Добавим к этому его щедрую широкую натуру, готовность всегда прийти на помощь коллегам и отличное чувство юмора – и у вас не останется сомнений по поводу популярности Оке Лундквиста…».

Разумеется, в панегирике в «ТФШ» нет ни слова о том, что знания современных языков, включая русский, юбиляру ой как сгодились в его засекреченной дешифровальной службе, а сведения о ней я почерпнул в основном из книги многолетнего руководителя криптоаналитического отдела шведской радиоразведки Бенгта Бекмана «Codebreakers: Arne Beurling and the Swedish Crypto Program During World War II» (Взломщики кодов: Арне Берлинг и криптографическая программа Швеции во времена Второй мировой», английское издание – 2002 г.).

Как и в легендарном Блетчли-парке, в его гораздо менее известном шведском аналоге – секции №4, сотрудников первое время было раз-два и обчелся… Но это были по большей части специалисты очень высокого уровня, такие как, например, сын одного из основателей шведской криптографии Олофа Гюльдена – Ив, лингвист и математик, опубликовавший в 1931-м брошюру с аналитикой криптоаналитического действа основных мировых держав в Первую мировую. Ценность этой книжицы была столь велика, что один из величайших криптографов земного шара американец Уильям Фридман перевел ее на английский со своими комментариями.

Основываясь на этой своей работе – «Вклад криптографии в Мировой войне на континенте» – Гюльден читал лекции коллегам по «Forsvasstabben»…

Главным спецом по немецкоязычным шифрам в 4-й секции был Карл-Отто Зегердаль, в предвоенные годы работавший в транснациональной страховой фирме. И вот стажируясь, Лундквист занимался у него в группе так называемыми мусорными кодами. То есть кодами, вроде как не представлявшими оперативного интереса, приготовленными на выброс, а на самом деле из них можно было выудить и какую-то ценную фактуру путем тщательного просеивания.

Вникая в суть своей новой профессии, «Lqt» («Лкт») – как стали звать Лундквиста его коллеги по дешифровальному делу – вовсе не собирался бросать активные шахматные занятия, будучи и в то предгрозовое время завсегдатаем Стокгольмского и Уппсальского клубов. Но однажды его вызвал для серьезного разговора с глазу на глаз начальник 4-й секции Гестер (он был морским офицером) и с нажимом в голосе порекомендовал: «Отложи пока шахматы в сторонку и полностью займись криптографией». Гестер, вспоминал позднее Оке, «был настолько для меня авторитетен, обладая к тому же неподражаемым шармом, что я воспринял его начальственное указание беспрекословно».

 

СЕМЬ ЛЕТ В КОМАНДЕ НЕ ПО-СКАНДИНАВСКИ ВСПЫЛЬЧИВОГО КОРОЛЯ ШВЕДСКИХ КРИПТОГРАФОВ АРНЕ БЕРЛИНГА

Вскоре вынужденного напрочь забыть дорогу к стокгольмско-уппсальским шахматным очагам, успешно прошедшего испытательный срок «Лкт» переводят по службе к его бывшему вузовскому преподавателю, и тот берет шефство над молодым коллегой.

– Как и Ив Гюльден, – вспоминал Оке, – Берлинг был замечательным учителем, но совершенно другого типа. Все, что он растолковывал, казалось бесконечно легким. Он использовал самые простые из возможных обучающих средств как в своей преподавательской работе, так и в криптографической.

Кстати, в книге Бенгта Бекмана целый раздел посвящен тому, каким вообще был по жизни Берлинг. Как он, например, будучи университетским профессором, считал неуклюжие ответы студентов своим личным оскорблением. Там же Бенгт пишет, что Арне был не промах по женской части, имел репутацию бабника, и еще – заводился с пол-оборота, темпераментом обладал под стать истому южанину. Однажды Арне выяснял отношения с Ивом Гюльденом на кулаках, а другого коллегу, известного французского математика Анри Бейля, вспылив, обещал застрелить…

С началом Зимней войны Швеция, официально сохраняя статус своего нейтралитета, стала помогать Финляндии, своему важнейшему политическому партнеру. И, в частности, содействие криптографам северо-западного соседа Королевства тысячи островов как раз и оказывала команда не по-скандинавски вспыльчивого Берлинга, на пару со своим заместителем Лундквистом взломавшего пятизначный код Балтийского флота ВМФ СССР. А менее сложный четырехзначный код Балтфлота разгадали лучший знаток русского языка в 4-й секции Олле Сидоу и Госта Воллбек.

Кроме того, группе Берлинга-Лундквиста, укомплектованной профессорами, ведущими шведскими славистами, математиками и даже астрономами, удавалось вскрывать шифропереписку и сухопутных частей и военно-воздушных сил Красной Армии.

Как это использовалось финнами в Зимней войне – довольно подробно описывает известный американский эксперт криптографии Дэвид Кан в своей книге «Взломщики кодов». Так, еще до вылета советских бомбардировщиков с аэродромов неподалеку от Хельсинки, финские власти могли загодя предупреждать население своей столицы о готовившихся воздушных налетах. Или вот заблаговременно проинформированный о готовящемся наступлении одной из стрелковых дивизий РККА в районе деревушки Суомуссалми маршал Маннергейм направил туда необходимые подкрепления и смог отразить этот удар…

Как пишут историки отечественной криптографии, в советско-финскую переписка частей РККА осуществлялась, в основном, ручным способом посредством кодов с перешифровкой, а их уровень криптостойкости – при интенсивном обмене шифрованными сообщениями – оставлял желать лучшего. Прорывных достижений в разработке шифровальной аппаратуры советская криптографическая служба добилась позднее – в годы Великой Отечественной…

С окончанием Зимней войны сотрудничество финских и шведских криптоаналитиков не прекратилось, но главной мишенью Берлинга, Лундквиста и их коллег стала громоздкая шифровальная машина Т-52 («Geheimfernschreiber»), используемая немецким военным командованием. К тому времени Третий рейх уже вторгся в соседние скандинавские страны – Данию и Норвегию. А на территории свободной от оккупации Швеции гитлеровцы типа арендовали линии телеграфной связи для обмена шифросообщениями посредством этой самой Т-52, электромеханического буквопечатающего аппарата, автоматически зашифровывавшего текст, набранный на клавиатуре.

И было бы странно, если бы шведы не занялись перехватом немецких сообщений – как открытых, так и зашифрованных – в пролегающих по их древним свейским землям линиям телеграфной связи. Эти перехваты позволили 4-й секции «Forsvasstaben» нащупать принцип действия Т-52, а затем всего за пару недель Берлинг, прокачав распечатки шифровок и испещрив обыкновенной ручкой бумажные листы одному ему понятными колонками цифр и формул, полностью вник в алгоритм шифровального таинства «Geheimschreiber». Далее команда короля шведских криптографов подготовила схемы, в соответствии с которыми несколько пробных машин, копирующих Т-52, изготовили технари шведской радиоразведки. Далее эстафету от них приняла телефонная компания «Эрикссон», поставившая изготовление таких машин-копий на поток, а для полной их загрузки шведские криптоаналитики должны были бесперебойно распознавать шифроключи. И в этом им здорово помогали те ленивые немецкие операторы, которые в нарушение инструкций, не утруждая себя установкой нового ключа, неоднократно дублировали сообщения, из-за сбоев в линиях связи и просто грамматических ошибок нечитаемые принимающей стороной… Бывало, таких повторов было до 30-40. Сравнивая их, Оке Лундквист со товарищи и выявляли суточные ключи, после чего прочтение немецких телеграмм, переданных этим ключом – это уже было делом дешифровальной техники, точнее, моделей шифраторов, разматывавших тайнопись в обратном порядке.

А поскольку поток вбрасываемых в телеграфные линии шведов телеграмм с каждым годом все нарастал (в 1942-м немцы прогнали по коммуникациям на территории Королевства тысячи островов только зашифрованных – 101 000 сообщений), то секция криптоанализа разрослась до 500 человек. И в июле того же 1942-го на базе «Forsvasstaben» была организована самостоятельная и существующая и поныне служба безопасности радиосвязи – сокращенно FRA (Forsvaters Radioanstalt), в которой «Лкт» со временем стал этаким гуру криптоанализа…

«Ввиду достижений Берлинга, трудно кому-то из криптографов гордиться чем-либо достигнутым им самим в те времена» (Оке Лундквист)

…Не собирается ли фюрер, уже поработивший 13 европейских стран, заодно завладеть и их родной сторонкой – вот что, понятно, интересовало сотни шведских взломщиков Т-52 в первую очередь. А вообще-то они дешифровывали абсолютно весь трафик «Geheimschreiber». И так «Лкт» одним из первых во всей Скандинавии узнал, что Гитлером утвержден окончательный вариант «Барбароссы», о чем шведы по дипканалам известили нашего посла в Стокгольме Александру Коллонтай. Та за несколько дней до начала войны направила в Москву с этим важнейшим сообщением резидента НКВД Ивана Чичаева, а накануне его отъезда телеграфировала в Кремль: «Нападение Германии на СССР – дело не ближайшего времени, а считанных часов».

Естественно, шведы не раскрыли советскому послу, откуда у них сведения о «Барбароссе», и поэтому-то, как утверждают Википедия и другие сетевые ресурсы, Москва и не поверила отчаянной телеграмме Коллонтай и ее гонцу. Ну, это наив абсолютный.

…В час дня 17 июня 41-го И.Сталин, ознакомившись с донесением из Берлина, что «все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время», безапелляционно изрек стоявшим перед ним навытяжку наркому НКВД Меркулову и начальнику 5-го отдела этого ведомства Фитину:

 – Дезинформация! Можете быть свободны… («История российской внешней разведки», том 4-й, М., 2014 г., стр. 10).

А ведь это было срочное сообщение не из столицы маленькой скандинавской страны, а из самого логова изготовившегося к прыжку фашистского зверя – от ценнейшего немецкого агента нашей разведки «Старшины», работника имперского Министерства воздушного флота Харро Шульца-Бойзена.

Следует уточнить – к тому времени Оке и его коллеги переместились из центра Стокгольма подальше от глаз и ушей абверовской и прочей немецкой резидентуры на остров Лидинге, к северо-востоку от шведской столицы, в 10 км от нее. А в 1943-м шведская военная радиоразведка обосновалась почти симметрично по другую сторону Стокгольма – на острове Лёвон, где находится летняя резиденция шведской королевской семьи (комплекс Дроттнингхольм). И, кстати, Оке тогда стало удобней добираться до работы из своей Броммы, она ведь по эту же сторону Стокгольма, на одной линии с Лёвоном и соединена с ним мостом.

Оке Лундквист на своем рабочем месте в офисе FRA (фото из вышеупомянутой книги Бекмана)

 В общей сложности шведы перехватили около 500 000 немецких сообщений, тайнопись 350000 – вскрыли. Дешифровальное действо шло своим чередом, как вдруг… протекло!

«Крот», по всей видимости, завелся в тесно сотрудничавшей с FRA финской разведке, в результате немцы срочно поменяли «продырявленную» модель Т-52 на новую. Пару месяцев потребовалось укрывшейся на малонаселенном Лёвоне криптографической братии, чтобы взломать и модернизированную «Geheimschreiber», но затем немцы столь изощренно усложнили ее, что мощнейшая команда Берлинга-Лундквиста, после долгих потуг вскрыть навороченную Т-52 в конце концов расписалась в собственном бессилии. И коллектив FRA расформировали, оставив только небольшую группу самых-cамых зубров», включая, само собой, и «Лкт»… Во второй половине 1945-го Берлинг вернулся на профессорско-преподавательскую работу в Уппсалу, а вот Лундквист, как писал о нем Бенгт Бекман, «после войны продолжил работу в Радиокоммуникационном институте ВС Швеции, и стиль его решения задач и анализа отличался методичностью и изяществом. Он также разрабатывал обучающие материалы высокого класса и писал идеальные с лингвистической точки зрения отчеты». Если конкретней, то в послевоенные десятилетия задачей FRA было вскрытие шифров стран Варшавского договора. А насколько Лундквист и его коллеги в этом преуспели – все еще тайна за семью печатями… Что же касается обета, данного «Лкт» своему начальнику Гестеру, то он его нарушил, как только 2-я мировая завершилась, уйдя, без ущерба своему основному занятию, в долгий шахматный «запой»!

«БРОНЗА» МИРОВОГО ЧЕМПИОНАТА – СО ВТОРОЙ ПОПЫТКИ

Правда, Лундквист вновь окунулся в родную шахматную стихию уже как приверженец игры по переписке, и его пробой пера в этом качестве стал турнир с шестью участниками-соплеменниками, один из которых – основоположник скандинавских заочных шахмат Харальд Мальмгрен учредил Кубок своего имени. По аналогии с футбольной «Золотой богиней» – Кубком Жюля Риме, этот трофей навечно оставался у того шведского шахматиста, который бы трижды взял 1-е место в крупнейших национальных турнирах в игре по переписке.

То первое послевоенное заочное шахматное действо с участием засекреченного сотрудника FRA, стартовавшее в конце 45-го как «турнир Мастер-класс, группа 4», уже по ходу дела обрело статуc VII чемпионата Швеции в игре по переписке, триумфатором которого и стал не кто иной, как наш протагонист. Набрав 8,5 из 10 (соперники играли между собой по две партии, белым и черным цветом), он на целых 2 очка обошел второго призера Мальмгрена; в их мини-матче Оке взял верх – 1,5:0,5.

В сдвоенном 9-10 номере «Тидскрифт фор шак» за 1947 год поместили фото нового лидера шахматистов-заочников Швеции, таблицу чемпионата и партию чемпиона с третьим призером Бертилем Сундбергом, до этого дважды побеждавшим в заочных чемпионатах Швеции (в 1938-м и 1942-м). Комментируя в «ТФШ» этот красивый затяжной поединок, победитель не скупился оснащать восклицательными знаками и свои ходы, и соперника.

О. Лундквист – Б. Сундберг

Каталонское начало Е01

7-й заочный чемпионат Швеции, 20.11.1945–15.5.1947

 1.d4 Nf6 2.c4 e6 3.g3 d5 4.Bg2 b6 5.Nc3 Bb7 6.Bg5 c6 7.Qa4 dxc4 8.Qxc4 Be7 9.Nf3 Nbd7 10.0-0 0-0 11.Rad1 b5 12.Qb3 b4 13.Bxf6! gxf6 14.Ne4 a5 15.Nc5! Bxc5 16.dxc5 Qe7 17.Nd4 Nxc5 18.Qe3 Na6 19.Be4! f5! 20.Bxf5 Qf6 21.Be4 Nc5 22.Bg2 Rac8 23.Rc1 Na4 24.Bxc6 e5 25.Bxb7 exd4 26.Qd2 Rc5 27.Rxc5 Nxc5 28.Bd5 Rd8 29.e4! Re8 30.Qc2 Rc8 31.Qc4 Kh8! 32.Rd1 d3 33.Rxd3 Qxb2 34.Rd1! Qc3 35.Rc1 Qxc4 36.Rxc4 Kg7 37.Kf1 Kf6 38.Ke2 Ke7 39.Ke3 f6 40.f4 Rc7 41.g4 h6 42.h4 Na6 43.Rxc7+ Nxc7 44.Bc4 Ne8 45.Kd4 Nd6 46.Bd3 a4 47.Kc5 b3 48.a3! b2! 49.Kb4 Nb7 50.g5 fxg5 51.fxg5 hxg5 52.hxg5 Nd8 53.Kxa4 Ne6 54.Kb4 Nxg5 55.Kc3 Kd6 56.Kxb2 Kc5 57.Kc3 Nf3 58.a4 Ne5 59.a5 Nc6 60.a6 Na7 61.Bc4 Nc6 62.Bd5 Na7 63.Kd3 Nc8 64.Bb7 Na7 65.e5 Nb5 66.Ke4 Kb6 67.Kd5 Kc7 68.Kc5! Nc3 69.Bc6. Черные сдались.

 А Кубок Мальмгрена позднее все же перешел на вечное хранение Бертилю Сундбергу, в 8-м заочном чемпионате Швеции ставшему в третий раз чемпионом.

Кстати, играя за сборную страны на неофициальной Олимпиаде в Мюнхене (1936 г.) Бертиль взял «бронзу» на своей доске. И вообще он был по европейским меркам сильным мастером, тем не менее в упомянутом первом послевоенном «переписочном» чемпионате Швеции проиграл мини-матч новому чемпиону всухую – 0:2. Казалось бы, Лундквисту теперь в национальных заочных турнирах и море по колено, но в последующие несколько лет он, как ни странно, и близко не стоял к своему триумфу 1945-1947 гг. Так, на стыке 50-60-х был только 6-м в заочном чемпионате Швеции, но самым болезненным неуспехом для этого самолюбивого, знавшего себе цену человека было то, что в одном из отборочных турниров 1-го чемпионата мира ИКЧФ (Международная федерация шахматной игры по переписке) он всего лишь на пол-очка отстал от Яноша Балога и оказался за бортом финального действа. Балог когда-то, в своей лучшей поре, был крепкий мастер; уроженец Трансильвании, он долгое время, прежде чем обосноваться на своей этнической родине – Венгрии, жил в Румынии и становился ее «обычным» (не по переписке) чемпионом. Но к началу 50-х ветеран уже разменял 7-й десяток, заканчивал свою шахматную карьеру и в финале 1-го мирового чемпионата (1950–1953 гг.) закономерно оказался только 10-м при 14 участниках. А то, что наш главный персонаж как игрок-заочник был достоин большего, он доказал, выиграв все партии в отборочном турнире следующего ЧМ ИКЧФ! И наверняка набравший ход шведский заочник оказался бы на пьедестале почета чемпионата 1956-1959 гг., если бы негаданно-нежданно в финал без отбора не был персонально допущен Вячеслав Рагозин. Маститый советский гроссмейстер, разумеется, и взял «золото» – с 11 очками из 14. Засекреченный сотрудник FRA пришел 4-м (9,5), на пол-очка позади поделивших 2-3 места западногерманского гроссмейстера Л. Шмида и австралийца Л. Эндзелиса. А в партии шведа с Рагозиным дело кончилось почти короткометражной ничьей к 23-му ходу.

Но в финале следующего ЧМ (1959–1962 гг.) Лундквист со второй попытки все же берет «бронзу» (5,5 из 9), и всего на пол-очка его опережает «серебряный» медалист Петр Дубинин. В изданной в 1994-м в Нижнем Новгороде книге об этом знаменитом советском мастере («Гордость Росии», автор-составитель В. Чарушин) приведена боевая партия призеров 3-го чемпионата мира ИКЧФ с комментариями победителя (ниже они в сильно сокращенном виде).

П. Дубинин – О. Лундквист

Защита Боголюбова Е11

1.c4 e6 2.d4 Bb4+ 3.Bd2 Qe7 4.Nf3 Nf6 5.Qc2 Bxd2+ 6.Nbxd2 d6 7.e3 c5 8.Bd3 Nc6 9.dxc5 dxc5 10.a3 Bd7 11.Nb1 0-0-0 12.Nc3 Rhe8 13.0-0 Kb8 14.Rfb1 e5 15.Bf1 Bg4 16.b4 Bxf3 17.gxf3 Nd7 18.Nd5 Qg5+ 19.Bg2 Re6 20.f4 exf4 21.Nxf4 Rh6 22.b5! Na5 23.Qc3 Ne5! Единственный способ вести активную борьбу. После 23...b6 24.Rd1 дела черных были бы совсем плохи.

24.Qxa5 Nf3+ 25.Kf1 Nd2+ 26.Ke1 Nxb1 27.Rxb1 Rxh2 28.b6 a6 29.Kf1 Qf5 30.Re1! g5 31.Ne2 Qg4 32.Ng3! Qxc4+ 33.Kg1 Rh6 34.Ne4 Qb3? Черные допускают серьезную ошибку, а между тем, продолжая 34...Qb5!, они сохраняли равные шансы. Например: 35.Qxb5 axb5 36.Nxc5 Rxb6 37.Rb1 Ka7! (грозило 38.a4 или 38.Bxb7 Rxb7 39.Nxb7 Kxb7 40.Rxb5+ с преимуществом) 38.Bxb7 Rd2!

35.Nxc5 Qxb6 36.Qc3 Qc7 37.Bxb7 Ka7 38.Bg2 Rc8 39.Rd1 g4 40.Qg7! Этот выпад требовал точного расчета, возможного в игре по переписке

40...Rd6 41.Rb1 Rb6 42.Rxb6 Qxb6 43.Nd3! g3 (черные отдают пешку, которую все равно сохранить нельзя) 44.Qxg3 Qb1+ 45.Bf1 Rc6 46.Qh3 Rg6+ 47.Kh2 Qb8+ 48.Nf4 Qd6 49.Qc8 Rg5 50.Qc4 f6 51.Qf7+ Kb6 52.Qxh7 Qxa3 53.Qd7 Qb2 54.Qd6+ Ka7 55.Qxa6+ Kb8 56.Bg2 Rb5 57.Qd6+ Kc8 58.Nd3. Черные сдались.

Думается, Петр Васильевич был бы вдвойне удовлетворен этой победой, если бы узнал, что поверженный им главный конкурент в споре за «серебро» мирового чемпионата в Зимнюю войну криптографически противодействовал Красной Армии, в рядах которой он, Дубинин, геройски сражался на фронтах Великой Отечественной – начиная с битвы за Москву в 1941-м и вплоть до победного 1945-го…

Призеры 3-го ЧМ – а золотым медалистом стал бельгийский граф О’Келли – были незамедлительно возведены в сан международных гроссмейстеров ИКЧФ. Двое из этого «трио» сразились и в финале следующего ЧМ (1962–1965 гг.), но уже не столь удачно. Петр Васильевич финишировал 5-м, Оке и вовсе оказался в хвостовой части (поделил 8-10 места при 13 участниках).

Заслуженный мастер спорта Петр Дубинин, несмотря на годы, ранения и контузии войны, сыграл еще и в финале 7-го заочного чемпионата мира в 1972-1975 гг., поделив 9-11 места при 17 участниках. А вот Лундквист после неудачи в 4-м ЧМ более уже не отметился в главных личных турнирах ИКЧФ... (фото: ГПНТБ России)

В начале 1978-го шведский журнал заочных шахмат SSKK-bullitinen опубликовал статью к 65-летию главного персонажа нашего рассказа, и там можно прочесть, что в предшествующие годы здоровье юбиляра сильно пошатнулось, из-за чего он прекратил играть в турнирах.

 

Фото Оке Лундквиста на обложке №1 SSKK-bullitinen за 1978 год

«Лундквист, – говорилось в юбилейной статье, – работает административным госчиновником и проживает в деревне Геста примерно в 50 км к югу от Стокгольма».

Понятно, шахматный журнал не мог назвать место работы гроссмейстера, но уже вскоре достигнувшего пенсионного (по шведскому законодательству) 65-летнего возраста гуру криптоанализа с почетом проводили на заслуженный отдых. К тому времени у Оке и его супруги Джудит было четверо сыновей, а еще в 50-е их семья приобрела дачу на острове Эланд в Балтийском море.

 В СТРАНЕ ВЕТРЯНЫХ МЕЛЬНИЦ

В упомянутом в начале нашего повествования документальном фильме о Берлинге и его соратниках по взлому шифромашины Т-52 есть видеосюжеты с неутомимо меряющим своим все еще размашистым шагом поля и луга Эланда с виду тщедушным Лундквистом. Изучению флоры и фауны второго по величине острова Швеции отставной криптограф и посвятил почти весь «эндшпиль» своей долгой жизни

Кадр из документального фильма «G-skrivaren, Arne Beurling, part 1/5»: побережье Эланда, силуэт Лундквиста на фоне Балтийского моря.

Эланд, неровный и холмистый по своему рельефу, открытый морским ветрам, иначе еще называют страной ветряных мельниц. Их здесь более 400, и ими усеяны, в основном, отлогие склоны известнякового плато Большой Альвар (Стура Алварет) – это такая заповедная зона южной части Эланда с вымирающими редкими видами островной флоры и фауны, внесенная в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. У северо-восточной оконечности острова многочисленных туристов завораживает прямо-таки конан-дойлевский «затерянный мир» – Лес Троллей, где сплошь сосны с необычно изогнутыми сильными ветрами стволами и дубы-великаны… Возможности интернета позволяют «пробежаться» » по здешним любимым местам Лундквиста, певца природы чудо-острова, не покидая моей российской глубинки!

Измеренный Лундквистом в 1977-м рекордсмен острова – древний дуб с наибольшей окружностью в 6,25 м

Материалы об уникальных эко-системах Эланда еще в годы, предшествующие Второй мировой, опубликовал на немецком языке ботаник Рихард Штернер.

А в 1986-м Лундквист, еще более глубокий исследователь растительного мира страны ветряных мельниц, издал существенно исправленную и дополненную им монографию Штернера на родном шведском. За свои исследования в области ботаники Оке был награжден Шведской королевской академией медалью Карла Линнея, знаменитого соотечественника-натуралиста.

 

И в своей летней резиденции на Эланде уже и в преклонном возрасте Лундквист не расставался с шахматами (кадр из док. фильма « G-skrivaren, Arne Beurling, part 1/5»).

В одной из своих статей памяти Лундквиста Бенгт Бекман рассказал, что в 90-е виднейшего почтенного эландоведа «привлекла другая сфера деятельности – переводы немецкой поэзии, в основном Гельдерлина и Рильке. Его способности чутко сохранять поэтический настрой произведения и вместе с тем соответствовать техническим требованиям перевода ценились очень высоко. Переводы Лундквиста публиковались в журнале Шведской Академии наук».

И строками Бекмана из этого же некролога на смерть Оке Лундквиста, скончавшегося в 2000-м на 88-м году жизни, мы и закончим наш рассказ:

«Неординарная личность, внешне являя собой образец скромности, он был амбициозен, любил соперничество и, несмотря на инвалидность, добивался успеха в любом деле, за которое брался – благодаря своему таланту и трудолюбию».

P.S. Благодарю за помощь в работе над этим материалом шведских коллег-историков Питера Хольмгрена и Индрека Аувнера.

Оставьте сообщение по теме: "ДВЕ ЖИЗНИ ОКЕ ЛУНДКВИСТА"

Имя:

Текст:

Введите число на картинке: